Почувствовал, как в груди кольнуло — не злость, а что-то вроде досады. Но Ирма права — пока я в деревне, мне нужно быть тише воды, ниже травы. Кивнул, показывая, что понял, но в голове уже крутились мысли. Если староста так боится меня, значит, есть причина. Может, дело в отце? В его славе? Или в том, что я теперь приручитель, да ещё с красными татуировками, которые проявились раньше времени?
— Но всё-таки я не болен, — сказал твёрдо, глядя ей в глаза. — И ты это знаешь.
Ирма расхохоталась, и её смех был похож на карканье ворона, который нашёл что-то вкусное. Она хлопнула себя по колену.
— А то я не вижу, парень! — сказала она холодно, но с искрой веселья. — Ты здоров. Но Ефим — он не дурак, он всё же староста крупной деревни. Ты долго валялся, никто не знал, что с тобой. Деревня шепчется, люди боятся. Староста просто перестраховывается, и его можно понять. А на деле, кто ж его знает, болен ты или нет. Просто так думать — не по мне. Родова всё-таки.
Я почесал затылок и вспомнил про «Звериный кодекс». Эта штука всё ещё была заблокирована, и мысль о том, что нужно поймать питомца, жгла, как заноза под ногтем.
— Научишь меня? — спросил я, глядя на Ирму. — Травы, их свойства, как собирать, где искать. Я хочу знать.
Ирма прищурилась, и её взгляд стал острым. Она молчала, будто взвешивала меня на невидимых весах. Потом хмыкнула, и её лицо смягчилось, но не до конца — в нём всё ещё была твёрдость.
— Научить? — сказала она жёстко. — А ты, парень, мне ещё огнежар должен. Помнишь, как вчера клялся, что достанешь? Или уже забыл?
Снова почесал затылок, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Огнежар. Она права. Я дал слово, а это для меня — не пустой звук. Но в её тоне было что-то ещё, что-то вроде вызова, как будто она проверяла меня.
— Не забыл, — сказал твёрдо, посмотрев ей в глаза. — Достану твой огнежар. Но ты покажи, как искать травы, на что смотреть. Я хочу учиться. Не горю желанием отправляться в опасную часть леса без знаний.
Ирма посмотрела на меня долгим взглядом, её глаза будто просвечивали меня насквозь. Потом кивнула, и её усмешка стала чуть мягче.
— Ладно, парень, — она вдруг тепло улыбнулась и на секунду превратилась в обычную милую бабушку. Но лишь на мгновение. — Сходим в лес когда-нибудь, но только в безопасную зону, понял? Там, где звери не рвут на куски за один взгляд. Покажу тебе травы, расскажу, что к чему. Но не жди, что за тебя всё делать буду. Лекарь проверит и пойдём.
Я кивнул — наконец-то сдвинулся с мёртвой точки!
Безопасная зона — это не глубина леса, там можно многому научиться и начать моё знакомство с местной природой. Я привык подмечать детали: сломанную ветку, примятый мох, запах в воздухе. Здесь должно быть то же самое, в общих чертах. Да, всё другое, но можно выучить любой лес.
Однако мысли вернулись к «Звериному кодексу» и огнежару.
А ведь система показала мне информацию о цветке, но не о других травах, что были в избе Ирмы. Почему? Может, потому что большинство трав для меня пока бесполезны? Кодекс, похоже, заточен под Звероловство, а не под травничество. Конечно, это не значит, что заниматься алхимией — бесполезно, это точно нужно делать.
Но нужно правильно выстроить приоритеты.
Если я активирую кодекс, поймав питомца, кто знает, какие знания он мне даст?
— Как скажешь, — в итоге ответил я. — А сегодня хотелось бы потренироваться. Надо бы в порядок себя привести. Да и ещё есть пара дел…
Ирма подняла бровь, и её лицо осветила редкая улыбка, почти тёплая.
— Потренироваться? Ну и ну! Что с тобой, парень? Всё больше напоминаешь мне сына. Он тоже не любил на месте сидеть. Молодец, Макс. Двигайся, но не переусердствуй, а то опять свалишься, и мне тебя отпаивать.
Ирма поднялась с лавки и пошла к выходу. Она повернулась к двери, но остановилась на пороге, обернувшись ко мне. Её глаза смотрели с какой-то странной смесью гордости и грусти.
— Завтра отвара не будет, травы не подсохли. Но вот что. Пора бы тебе становиться мужчиной в семье, внук, — сказала она сухо. — Зарабатывать деньги, помогать матери. Может, и старухе своей поможешь. Я, наверное, всегда буду ходить за травами, даже когда суставы скрипеть начнут, но ты — сын своего отца. Я верю, что валяться на кровати тебе в тягость. Он бы это не одобрил. А про матушку не переживай. Возьму её на себя. Делает из тебя сопляка!
Она ушла, хлопнув дверью с такой силой, что я невольно дёрнулся. Похоже для Ирмы крайне важно было наследие её сына.