Нужно разобраться как мы будем взаимодействовать. Сила татуировок давила магической силой, заставляя питомца слушаться. Но система не зря говорила про доверие. Значит, придётся поработать.
Звучит просто. На деле оказалось иначе.
Взял кусочек рыбы и спрятал его в мастерской, затем вернулся и дал понюхать руку.
— Ищи! — командую, как обычной собаке, просто пытаюсь понять уровень интеллекта. Как-то ведь надо начать.
Зверёк смотрит на меня с таким видом, словно я предложил ему станцевать польку. Хвост презрительно дёрнулся, и он отвернулся.
— Ладно, попробуем по-другому. — Я опустился на корточки, мои руки обдало жаром. — Хочешь рыбу? Тогда найди.
Горностай фыркнул и… исчез.
Я моргнул. На том месте, где секунду назад сидел мой питомец, теперь располагалась его точная копия. Иллюзия выглядела чуть бледнее, и тень от неё казалась размытой.
— Хитрый, — усмехнулся я, оглядываясь в поисках настоящего зверя.
Тут кто-то дёрнул меня за рукав рубахи. Обернулся — горностай стоял позади и деловито пытался вытащить рыбу из моей второй руки.
— Эй! — возмутился я, но зверёк уже умчался к куче дров.
Иллюзия тем временем спокойно «сидела», изображая послушного питомца. Я подошёл и попытался её потрогать. Едва коснулся как проекция растворилась.
Дальше — больше. Принёс горностаю миску с водой, а он отказывается пить. Сидит и смотрит на неё с подозрением, будто я пытаюсь его отравить.
— Да что с тобой не так?
Зверёк обошёл миску по кругу, принюхался и всё равно отвернулся. Странно, обычная вода, из колодца. Чистая и свежая.
Тогда принёс другую миску — из неё он пить согласился.
— Привереда, — проворчал я, но внутренне был даже рад такой придирчивости. Может, у зверя такой инстинкт самосохранения, или не хватает доверия между нами? Нет, похоже просто капризничает!
Следующий эпизод случился, когда я решил проверить его способность к поиску полезных растений. Взял пучок сушёной травы из дома, показал ему и разложил в разных местах двора небольшие кусочки.
— Ищи!
Он послушно принюхался и… помчался совсем в другую сторону. Прямиком к забору, где начал яростно скрести землю лапками.
— Там ничего нет, — попытался объяснить я. — Трава вон там, смотри…
Но зверёк меня не слушал. Прокопал ямку и извлёк оттуда… дохлого жука. Ээээх, глупо было надеяться, что он сразу всё будет делать по команде — обучать надо!
Гордо принёс насекомое ко мне и положил к ногам, явно ожидая похвалы.
— Это не то, что я просил найти.
Горностай обиженно фыркнул и унёсся к траве, которую нашёл за полминуты. Но тут же устроился рядом с находкой и начал её методично поедать.
— Эй!
Слишком поздно. От травы остались одни стебельки.
К середине дня у меня уже болела голова от попыток понять логику зверя. То он выполнял команды с первого раза, то упрямо делал всё наоборот. То соглашался есть предложенную рыбу, то воротил нос от точно такой же.
Особенно доставал его трюк с иллюзиями, который он проворачивал, едва отдохнёт. Стоило мне на секунду отвлечься, как настоящий горностай исчезал, а на его месте оставалась копия. Причём иллюзия могла «заниматься» совершенно обычными делами — «умываться», «спать» или даже «есть», пока сам зверь шкодничал.
К вечеру я просто утомился. Этот маленький пушистый дьявол играл со мной как кот с мышью. И хуже всего — мне это даже нравилось. Зверь был умным, хитрым и обладал чувством юмора.
Я сидел на крыльце и наблюдал, как горностай исследует двор. Он находил интересные запахи в самых неожиданных местах — мог полчаса обнюхивать старый башмак или вдруг заинтересоваться пятном засохшей грязи на заборе.
А ещё у него была странная привычка таращиться на блестящие предметы. Когда солнце отражалось от лезвия серпа, зверёк садился перед ним и неподвижно смотрел, как завороженный. Глаза при этом становились совсем большими, а хвост мелко подрагивал.
И самым странным действительно был его нюх. Горностай мог реагировать на запахи, которые я вообще не чувствовал. Вдруг останавливался посреди двора, задирал нос кверху и принюхивался с таким видом, словно учуял что-то невероятно важное. А я стоял рядом и ничего не ощущал, кроме обычных деревенских ароматов.
— Ладно, приятель, — сказал я ему под вечер, когда он наконец устал от своих загадочных занятий и свернулся клубком рядом со мной. — Ты определённо необычное животное. И знаешь что? Мне это нравится.
Погладил его по спине. Шерсть была невероятно мягкой, как шёлк. Зверёк довольно заурчал и ещё крепче свернулся.
— Надо тебе имя дать, — размышлял я вслух. — Как же тебя назвать…