— Ничего хорошего, — мрачно сказал Фишер.
— Вот именно. Значит, молодой, недалекий, и это мягко сказано, возможно, амбициозный. Значит можно пообещать золотые горы, соблазнить, а еще лучше — спасти от самодура-отца, который начал сына прессовать. Так было задумано. Эвальд на провокацию не повелся, сразу следует попытка похищения, якобы, что бы спасти, и обязательно до контакта с отцом. Не прошло, но возможны были бы новые попытки захватить и «переубедить» не совсем гуманными методами. Тут в игру включают нас, а потом рождается более интересная идея, по типу «если не можешь пресечь безобразие — возглавь его», не помню, кто такое сказал, но очень давно. То есть изобразить самому заинтересованное лицо, войти в игру не как жертва, а как один из игроков, и постараться получить сведения о заговоре так сказать, из первых рук. Вот так и нашли гору оружия, только это не дало важных улик против основных кукловодов. Так что игра продолжается.
— А сама Белль, она не обижается, что все тайно? Девушкам же хочется похвастаться женихом, кольцом, даже будущим титулом, наконец!
— Может быть ей и хочется, но Белль девушка умная, а потом Ри нашел, что ей сказать. Она потом меня больше часа пытала, правда ли это и исполнит ли он свое обещание.
— И что же такое он ей сказанул?
— Сказал очень жестко, объяснил, что если его поставят перед выбором — или семья, или она, то выбора он сделать не сможет и ему останется только устранить причину выбора — себя. Я только подтвердил, что он не пугает, а говорит реальные вещи. Как видите, тайна соблюдается. Аннабель все поняла.
— Да, — вмешался Наджар, — она согласилась приехать сюда только после моего обещания полностью прикрыть ее приезд тем, что я якобы выбираю себе жену, вот и пригласил подходящую девушку, что бы присмотреться. Все, мужики, до отбоя десять минут, расходимся. Я надеюсь, выводы вы из всего сделали. И секрет сохраните!
Мишель сел на кровать и пристально посмотрел на лежащего и упорно рассматривающего потолок принца, размышляя, то ли спросить о причине крайнего раздражения подопечного, и тем самым вызвать «огонь на себя», или промолчать, ожидая, что Эльриан выскажется сам. А если нет? Не сочтет нужным? Не приведет ли глубоко загнанный внутрь гнев завтра к печальным последствиям на соревнованиях? В том, что это не просто недовольство, а именно гнев, Мишель, в отличие от Джанни и Наджара, понял с первого взгляда на Его Высочество.
— И так, кто был автором гениальной идеи пригласить Белль на Морион? — сквозь зубы соизволил, наконец, прошипеть принц.
— Да собственно мы придумали это все вместе! — решив, что коллективная ответственность в этом случае лучший выход, — ответил Мишель, — мы же видели, как ты места себе не находишь! Вот и решили, что, прикрывшись Наджаром, вреда не нанесем!
— Благодетели! А меня спросить, слабо было! Вся конспирация к черту, из-за вашей дурной самодеятельности! А вы подумали, каково мне будет около нее находиться, изображая едва знакомых людей! Думаете, я настолько железный?
— Да все нормально, На празднике одни свои будут, Джанни обещал с них подписку взять о неразглашении.
— Что?! Какую расписку? О неразглашении чего?
— Расписку о неразглашении тайны о твоей помолвке с Белль. Вы же на встрече Нового Года не удержитесь на расстоянии друг от друга!
— У меня слов нет! Значит, вы разболтали о моих отношениях с Аннабель трем юнцам, и считаете, что расписка удержит их от разглашения новости о моей невесте направо и налево. Причем не обязательно специально. Просто болтанут в разговоре для красного словца!
— На себя посмотри! — заорал, наконец, не выдержавший Мишель, — юнцы! А то, что они твои ровесники, совсем забыл! А Фишер на два года старше! Считаешь себя этаким исключением? Выше, умнее, правильнее всех нас?! Нимба вокруг головы не хватает! Почему они станут нарушать данную клятву? Что с тобой, Ри? На людей бросаешься, в полетах Джанни чуть ли не до седых волос довел! Я последние дни еле сдерживаюсь, что бы не съездить по твоей высокородной физиономии. Наджар, конечно, тоже в недоумении. Вот, собрались, подумали и нашли, как мы посчитали, причину твоего перманентно плохого настроения, постарались ее устранить, по мере наших разумений и возможностей, а получили еще одну истерику!
Наступило напряженное молчание. Первым нарушил его Эльриан.
— Хорошо, — вздохнул он, — а просто спросить меня, в чем дело, трудно было? Не додумывать за меня причины нервозности и считать этаким недалеким, капризным принцем, который не смог получить желаемую игрушку к Новому Году, и поэтому стал изводить всех вас? Вроде, я уж думал, что вы меня достаточно изучили, чтобы понять, что не в моих правилах устраивать истерики по поводу и без. Если действительно так была заметна моя нервозность, подошли бы, поговорили, выяснили бы отношения, а не устраивали авантюры. Нет, я, конечно, очень рад увидеться с Анни, тем более, уже смирился с тем, что до января это не удастся, а ее не предупреждал, что бы не дергать раньше времени — приеду, не приеду. Мы же в первый раз с Жаном на истребителе выступаем, соперников не знаем, вдруг бы с треском провалились, тогда нас из соревнований бы вышвырнули, и я смог все же улететь. У меня и билеты на завтра были выкуплены, кстати, не забыть их сдать, вот радость кому-то будет!