– Бежать собрались?
Трое молчат. Трое не знают, что ответить. «Откуда известно стало?» – думают.
– Вот любуйтесь, телеграмма пришла.
Трое улыбаются, подталкивают локтями друг друга, незаметно пожимают руки. Но хмурится начальник.
– Вот ответный текст. Не отпустим.
И снова растерянность на лицах троих. Улыбки как ветром сдуло. Неужто и впрямь не бывать им испытателями?
Потом двоих все-таки отпустили. А Владимира оставили. Оставили учить курсантов летать, но уже не на поршневых, а на реактивных самолетах.
И снова все пошло в прежнем ритме: занятия в классах, тренировки и… полеты, полеты, полеты.
Пришла пора, и Владимир Шаталов женился.
– Жену я подобрал на катке, – шутит он и рассказывает историю знакомства с Музой Андреевной.
…Это было зимой. Скрежет коньков наполнял воздух веселым металлическим звоном. Деревья стояли припорошенные снегом, и их ветви, казалось, были окутаны легкой, чуть приметной для глаз голубой дымкой. Владимир любил каток, любил мчаться по зеркалу льда, хватая полной грудью морозный воздух, смотреть, как пестрая толпа, заглушая музыку говором и смехом, струится, словно ручей. Влиться в его поток, разогнаться до большой скорости и лавировать между одиночками и парами, пугая их неожиданностью и стремительностью появления, – удовольствие огромное. Озорство? Может быть. Но ведь жизнь отсчитала всего двадцать две весны.
Вот в такой бешеной гонке и сбил он однажды темноволосую девчонку. Услышав сзади испуганный голос, вернулся, торопливо помог встать, отряхнуться. Хотел было ехать дальше, но… Глаза той девчонки, разгоряченное лицо, молчаливый укор и обиженные губы остановили его.
Потом были другие встречи, уже не случайные… Вместе с ними пришла и любовь – глубокая, горячая. Она властно подчиняла себе мысли и поступки инструктора Качинского училища и аспирантки сельскохозяйственного института, она рождала мечту о будущем…
Помните, у Тургенева? «…Никто не может сказать про себя, есть ли у него талант и к чему именно, – это должно созреть в человеке, как плод на дереве, но всякому, даже лишенному творческого дела, необходимо сосредоточиться и придать себе известное направление, а то непременно рассыплешься и не соберешь себя потом».
Владимир уверовал в свое призвание, гордился званием военного летчика и тем доверием, которое ему оказывали в училище, но неуспокоенность характера звала к чему-то новому. На одном владении ручкой, умении крутить в воздухе самолет как только душе угодно далеко не уедешь. Нужны знания…
В академию поступал в тот год, когда конкурс был на редкость большим: семнадцать претендовали на одно место. Отступить? Подождать еще годок?
Есть башковитые парни. И стремления у них настоящие, нужные. Но… Чуть дойдет дело до первой преграды, пусть даже негодной, ветхой – опрокинуть ее пара пустяков, – останавливаются, руки опускают: мол, объективные обстоятельства, против них не попрешь… Это позиция говорунов. Владимир Шаталов не берет убежденность напрокат. Он из племени деятелей. Упорства ему не занимать. Месяц не поднимал головы от книг. Говорят: сутки не раздвинешь, как шторы. Верно. Но для него не существовало деления: день и ночь. Перед глазами шли круги, ломило тело, казалось, «мозги кипят» от напряжения…
Из каждых семнадцати шестнадцать возвращались к местам прежней службы. Владимир остался в академии.
Незаметно пролетели пять лет. Академию он окончил с отличием. Потом были строевые части, ступеньки должностей от замкомэска до первого заместителя командира полка и инспектора ВВС. В его руках побывали штурвалы двух десятков различных типов крылатых машин, общий налет составил почти две тысячи часов, проведенных в воздухе.
Вся его жизнь проходила на аэродроме. Знакомая до последней выбоины взлетная полоса, измеренная его шагами сотни и тысячи раз. Всякой видел ее Владимир Шаталов – в пыли, в лужах в пору тягучих осенних дождей или покрытую коркой хрустящего под сапогами льда. И небо над ней выглядело по-разному: то раскаленное солнцем до белизны, то багрово-черное, словно клубящееся перед грозой, то чистое и искрящееся звездами, словно повисшими в самом воздухе. Остановишься на минуту, закинешь голову назад, прислушаешься, и кажется, слышно, как шепчутся, фантастически мерцая, в бесконечно далекой вышине звезды. Когда-то к ним полетит человек!
В те годы в воздухе эпохи уже встал лозунг космоса. Шаталов тоже подумывал о нем. Чтобы хоть как-то приглушить щемящее желание, с головой уходил в работу, Словно гонимый каким-то предчувствием, набросился на точные науки. Они тоже его удел и призвание. Так и сложилась эта ровная привычка: работать, наблюдать, думать и снова летать.
Правда, было у него еще одно увлечение, которому отдавал и сейчас отдает он все свое свободное время, – подводная охота. Владимир даже внешне весь преображается, когда начинает рассказывать об удивительной жизни Черного моря или Белого озера, что под Москвой. «Причудливое сплетение водорослей, прозрачная тишина, стайки рыбешек, больших и малых… Они играют, хитрят, прячутся. Нет, кто такое не видел – не поймет».
Говорит он увлеченно. В глазах вспыхивают искорки почти детского восторга. Вспыхивают и долго не гаснут. Он начинает немножко суетиться, достает свое подводное снаряжение. Чего тут только нет: ружья, акваланги, маски, ласты, свинцовые пояса, костюм для подводного плавания, который он сам скроил и склеил…
Однако, если вдуматься, и это свое увлечение Владимир подчинил главному в своей жизни – там, под водой, имитируется невесомость! Состояние, к которому он, будущий космонавт, должен привыкать.
Мечта Владимира Шаталова сбылась. Он был принят в отряд космонавтов.
Андриян Николаев: «Шаталов пришел в отряд позже других. Задача перед ним стояла сложная: пройти весь цикл подготовки в более сжатые сроки, досконально изучить корабль и сдать государственные экзамены. Он справился с этим.
Самая сильная черта этого человека –– принципиальность. Он чуток к людям, внимателен, но и строг. Он умеет распознать в товарище доброе начало и помочь в совершенствовании его.
Коротко о Владимире можно сказать так: он – концентрация здоровья, моральной силы, чистоты, широких знаний, навыков и скромности. За это и любят его в отряде».
Однако вернемся в космос. Корабль «Союз-4», пилотируемый Владимиром Шаталовым, продолжает полет по орбите.
Все новые и новые сообщения ТАСС подробно рассказывают о новом большом эксперименте советской науки, советской техники, советского народа.
Космический корабль «Союз-4» продолжает свой полет. В процессе вывода и в полете по орбите с космонавтом подполковником Шаталовым Владимиром Александровичем поддерживалась устойчивая радиосвязь. Летчик-космонавт доложил, что участок выведении перенес хорошо, системы корабля работают нормально.
Космонавт приступил к выполнению программы орбитального попета. Он выполнил ручную ориентацию космического корабля на Солнце.
Самочувствие товарища Шаталова Владимира Александровича отличное.
По докладу космонавта и данным телеметрических измерений, все бортовые системы корабля функционируют нормально. За состоянием космонавта и его действиями проводится телевизионное наблюдение.
Качество передачи изображений с борта корабля на Землю хорошее.
Старт ракеты-носителя с космическим кораблем «Союз-4» транслировался по Центральному телевидению.
Полет космического корабля «Союз-4» продолжается.
14 января к 15 часам московского времени корабль «Союз-4» завершил три оборота вокруг Земли.
При очередном сеансе радиосвязи с космическим кораблем «Союз-4» подполковник Шаталов Владимир Александрович доложил, что программа полета, эксперименты и научные исследования, запланированные на первые три витка, выполнены успешно. При ручной ориентации космический корабль четко выполнил все эволюции и был точно сориентирован на Солнце солнечными батареями, что обеспечило нормальное энергопитание его систем.