Елена, поэма г. Бернета

Виссарион Григорьевич Белинский Елена, поэма г. Бернета

79. Елена, поэма г. Бернета. 1838. Санкт-Петербург. В типографии Александра Смирдина. 120. (8).{1}

Г-н Бернет уже успел приобрести себе некоторую известность писателя с дарованием, и не понапрасну: он точно владеет поэтическим талантом. Читали ли вы его стихотворение «Призрак»[1]? – Мы почитаем кстати привести его здесь – вот оно:

Если в храм родительской деревни
Вступишь ты, в любимый сердцу час —
В грустный час, когда поют вечерни,
Сумрачен златой иконостас,
Тихо так, что слышен шелест платья,
В алтаре мерцают три свечи,
Озаряют наверху распятье
Солнышка прощальные лучи,
Пуст дом божий, клиросы унылы,
С книгою раскрытою налой,
Без огней висят паникадилы,
Ладан вьется синею струей, —
Если в это время над землею
Вознесясь, почувствуешь ты въявь,
Что нежданный кто-то есть с тобою:
Не гони, оставь его, оставь!

Ежели ночей и дум царица
По полю лазурному идет,
Озеро в брегах не шевелится,
В доску сторож час полночный бьет,
Целый дом объемлет усыпленье, —
Ты не спишь, хотя на тихий сон
Мать дала давно благословенье,
Зал обширный тускло освещен,
На стенах угрюмые картины,
Не звучит ни арфа, ни рояль,
Бледный месяц бродит по гостиной,
Всюду мрак, священная печаль, —
Ежели ничто не возмущает
Тишину, а ты услышишь въявь,
Кто-то шепчет, стонет и летает:
Не гони, оставь его, оставь!

Наконец, когда ты к изголовью
Приклонясь невинной головой,
Взор сомкнешь с молитвою, любовью,
И господь пошлет тебе покой,
Херувимы станут вкруг постели,
Ангел крылья завесой прострет,
Чтобы грезы подходить не смели,
Не коснулся б сновидений лет.

Что это такое? – поэзия, благоухающая ароматным цветом прекрасной внутренней жизни, поэтическое выражение одного из ее явлений, выражение, где каждый стих есть живой поэтический образ и где каждый стих и каждое слово стоят на своем месте, по закону творческой необходимости, и не могут быть ни переставлены ни переменены!.. А вот что такое это:

Гиацинты уменьшат куренье,
Розы в чашках аромат сожмут,
Прекратят ручьи свое теченье,
Реки станут, ветерки умрут, —
И тогда как мир весь почитает
Девы сон, почувствуешь ты въявь:
Кто-то плачет, жжет и лобызает;
Не гони, оставь его, оставь!

Что такое это? – восточная гипербола, которой ярко-пестрые краски резко отделяются от таинственно-сумрачного колорита первых двадцати четырех стихов, фраза, растянутая на восемь стихов, глиняная рука, приделанная к мраморной статуе!.. Отчего же это вышло так странно? оттого, что у поэта немного недостало вдохновения, за недостатком которого он и прибег к хитросплетениям рассудка, вследствие чего благоухающее, бесконечное чувство, оживлявшее его стихотворение, разрешилось очень определенным и конечным чувствованьицем. И это очень естественно: отчего великие художники иногда оставляли недоконченными свои создания, иногда прерывали свою работу и с томительным страданием искали в себе силы докончить ее и, не находя этой силы, иногда уничтожали с отчаяния свое прекрасно начатое творение? – оттого, что вдохновение, как всякая благодать, не в воле человека, и еще оттого, что великие художники никогда не доделывают своих произведений, если не могут их досоздать. Но как бы то ни было, а г. Бернет владеет истинным поэтическим дарованием, и по этому самому нам неприятно говорить о его «Елене», и мы в самом деле не будем говорить о ней, а только скажем кой-что, сколько в избежание упрека в безотчетных приговорах, столько и по уважению к г. Бернету, которого мы отнюдь не смешиваем с толпою маленьких гениев-самозванцев, великолепно издающих свои творения, никем не читаемые, никому не интересные, и которых приятели-журналисты, как бы насмехаясь над публикою и здравым смыслом, объявляют наследниками Пушкина. Мы уверены, что г. Бернет, как поэт с истинным дарованием, если и не согласится с нашим мнением, то и не почтет его не стоящим своего внимания: он не может не заметить искренности нашего суждения.

Поэма г. Бернета ниже всякой критики, хотя в ней местами и блещут искорки дарования. Главный ее недостаток состоит в растянутости, многословности и невыдержанности: она могла б быть втрое меньше; каждая мысль в ней, раздробляясь на множество стихов, ослабевает и переходит в повторение одного и того же; часто за тремя хорошими стихами следует дурной стих, и еще чаще один хороший стих подавляется и тускнеет между тремя дурными. Но особенно вредит этой поэме претензия автора на оригинальность и нововведения в словах и рифмах.

1

«Моск. наблюдатель» 1838, ч. XVI, апрель, кн. 2 (ценз. разр. 22/VI), стр. 621–632. Без подписи.