Спустя несколько месяцев в дом Сведенборга постучался некий служащий Скарской епархии.
— Как поживает епископ Галениус? — спросил его Сведенборг.
— Он был очень болен, но теперь выздоровел и стал совсем другим человеком. Он добр, милостив и возвращает втрое и вчетверо больше того, что раньше присвоил себе неправедным путем.
С того времени до самой своей смерти епископ Галениус был одним из самых убежденных последователей учения Новой Церкви и открыто заявлял, что богословские труды Сведенборга — это самое драгоценное достояние человечества.
Рассказывают, что в один из дней поздней осени 1767 года маленькая девочка и два ее брата поднимались по холму в южном пригороде Стокгольма, когда вдруг полил сильный дождь. Дети укрылись от дождя у ворот ближайшего дома. Тут из ворот вышел пожилой человек и любезно предложил им войти. Старший брат начал объяснять, что они были в Стокгольме на похоронах отца и теперь шли на обед к одному из его друзей, жившему в южном Стокгольме.
— Я это уже знаю, — сказал пожилой господин, — ибо ваш отец только что был со мной и сказал мне, что вы сейчас придете.
Потом Сведенборг пригласил их в гостиную и развлекал разговором, пока дождь не прекратился. Это были дети епископа Галениуса.
Отклики в Германии
Если в Англии и Швеции интерес к Сведенборгу просыпался пока что только у отдельных людей, в немецких землях на его учение уже обратили серьезное внимание многие известные ученые й богословы. Здесь хорошо знали научные труды Сведенборга и здесь же всего сильнее был интерес к оккультной тематике. Имея в прошлом таких великих мистиков, как Йоханн Экхарт и Якоб Бёме, который, по мнению многих, сподобился божественного откровения, жители этой части Европы были особенно расположены к тем, кто претендовал на обладание сверхъественными силами, и именно проблема взаимоотношений мира духов и земной жизни, а не собственно религиозная проповедь привлекла немецкую публику к Сведенборгу.
Первым известным в истории немецким автором, положительно отозвавшимся о работах Сведенборга, был прелат Отин-гер, видный ученый и плодовитый писатель, возглавлявший приходы города Муррхард в земле Вюртемберг. Отингер узнал о книгах Сведенборга в 1762 году из разгромной рецензии Эрнести. Он был тогда тяжело болен и, как был уверен сам, уже стоял у ворот вечности, но старался довести до конца работу над книгой, озаглавленной «Земная и небесная философия». Он не имел привычки доверять рецензентам, а кроме того, с юности питал живой интерес к мистическому богословию и некоторое время жил в доме моравского проповедника Цинцен-дорфа. В учении Сведенборга он увидел столь желанное для него систематическое соединение философии и мистицизма.
Когда в руки Отингеру попал первый том «Небесных тайн», он был настолько поражен духовным опытом Сведенборга, что захотел, не теряя времени, перевести книгу на немецкий язык. «Эта книга содержит удивительные, неслыханные прежде вещи», — писал он в письме к другу. Вместе с тем он был невысокого мнения о предложенном Сведенборгом толковании Библии. Впрочем, это обстоятельство не смущало Отингера. «Я не придерживаюсь в богословии какой-либо партии, — писал он по поводу «Небесных тайн». — Но какая это чудесная книга! Профессор Краффт говорит, что информация, содержащаяся в ней, столь обильна, что лучше уйти в вечность с одной верой, чем с таким подробным описанием».
Заручившись финансовой поддержкой друзей, Отингер взялся за перевод «памятных сообщений» из первого тома «Небесных тайн» и включил их в свою новую книгу в качестве образчиков «небесной философии». Книга Отингера была издана в 1765 году в Тюбингене под заголовком: «Земная и небесная философия Сведенборга и других». В предисловии к этой книге Отингер пишет: «Я предлагаю здесь на рассмотрение читателей нечто редкостное, что Бог дал нам узнать в настоящее время… Тот, кто желает совершенствовать себя, не должен упускать возможности открыть для себя новый свет, который предлагает ему истина. Сведенборг, известный асессор шведского Горного ведомства, написал большой и дорогостоящий труд (имеются в виду «Философские и минералогические труды». — Прим. авт.). Это я называю земной философией в противоположность нижеследующей, имеющей небесное происхождение. Разве Сведенборг не ставит Писание выше всего прочего? Разве не желает он, чтобы о его опыте судили, исходя из Писания? Разве не составляет связное целое все, что он говорит? И разве не обращается он ко многим свидетелям?..»