Многие в Германии узнали о Сведенборге благодаря мужественной защите его сочинений Отингером и работам зятя последнего, Генриха Клемма, который был профессором в Тюбингене и редактором книжной серии, издававшейся под заголовком: «Полное введение в теологию и всю религию». В четвертом выпуске этой серии Клемм опубликовал переписку между Отингером и Сведенборгом, которая прибавила головной боли церковным властям. Публикация Клемма получила одобрительную рецензию в ряде журналов и навлекла на себя яростные нападки Эрнести.
В письме к Сведенборгу Отингер упоминает о новой книге «Грезы духовидца», изданной анонимно, но принадлежавшей, как всем было известно, перу философа Иммануила Канта. «Автор столь же возвеличивает вас похвалами, сколь и принижает различными обвинениями, — сообщает Отингер. — Теологи в университетах бранят вас за ошибки в толковании Троицы, искупления и пр…»
Для Канта феномен Сведенборга представлял загадку, которую он в конце концов предпочел отнести к области скорее развлечения, нежели серьезного исследования. В своих «Грезах духовидца» кёнигсбергский философ в шутливом тоне пересказал некоторые хорошо известные истории о необычном общении Сведенборга с духами, игриво предоставив читателям самим разбираться в приготовленном им винегрете разумных доводов и домыслов.
В письме к Шарлотте фон Кноблох, которую называет «украшением своего пола», — возможно, потому, что она посвящала свое время интеллектуальным занятиям, Кант сам рассказывает о том, почему он, с его скептическим умом, заинтересовался Сведенборгом. Вскоре после знаменитого эпизода с секретом шведской королевы фон Кноблох попросила Канта объяснить ей происхождение невероятных способностей шведского ясновидца. Как серьезный ученый, Кант решил собрать побольше сведений о Сведенборге. Он имел беседу с датским офицером, который присутствовал на обеде, во время которого читали письмо от мекленбургского посланника при шведском дворе. Посланник утверждал, что он лично был свидетелем встречи Сведенборга с королевой, когда тот сообщил ей ее тайну.
Беседа произвела на Канта впечатление, ибо он знал, что посланник не стал бы сообщать публично сведения, касавшиеся личной жизни королевы, при дворе которой состоял, если бы они были заведомо ложны. (Утверждают, что об этом эпизоде известили своих монархов все иностранные послы в Швеции.) Впоследствии, как уже говорилось, Кант посылал к Сведенборгу человека с письмом, в котором изложил свои вопросы, но так и не получил на них ответа. Посланец Канта, англичанин по имени Грин, послал Канту письмо, в котором назвал Сведенборга «умным, приятным и радушным господином», который без обиняков заверил его, что Бог дал ему необыкновенный дар общения с душами умерших. На Пасху 1763 года Грин вернулся в Кенигсберг и рассказал Канту подробности своей беседы со Сведенборгом, которая «поставила вне всякого сомнения наличие у Сведенборга этого необыкновенного дара».
Теперь Кант мог ответить Шарлотте фон Кноблох. Он написал ей, что еще никто не мог заподозрить его в излишней доверчивости к чудесам. Скорее, он был известен всем как человек, отнюдь не склонный верить в рассказы о разного рода сверхъестественных способностях и видениях. Он был настолько чужд каких бы то ни было суеверий, что никогда не чувствовал страха, находясь на кладбище или будучи застигнутым в дороге ночной темнотой. Но лишь до тех пор, пока не ознакомился с сообщениями о Сведенборге.