Я не могла упустить этот шанс.
Достав из кармана бумажный розовый веер, я высунулась из-под платья и приложила его к подбородку, чтобы леди Сесилия узнала меня и поняла мой сигнал.
Если бы только она сюда посмотрела!
Долго мне ждать не пришлось. Ее привлек шорох тяжелой юбки, и она подняла голову. Наши глаза встретились, и я вновь ощутила сильное напряжение и как будто электрический треск. Леди Сесилия выглядела потрясенной до глубины души; ее большие темные глаза еще сильнее округлились.
Я показала на ничего не подозревающую горничную и одними губами проговорила:
— Отошлите ее!
Как Сесилия могла избавиться от служанки, которой было строго наказано не отходить от юной леди ни на шаг, я не знала. Однако она справилась с задачей удивительно легко. Едва я успела снова юркнуть под снежно-белую ткань, как Сесилия соскользнула со стула и с глухим стуком рухнула вниз, растянувшись на полу, как будто в обмороке.
— Мисс Сесилия? — позвала Дженкинс, а потом, вероятно обернувшись, в панике воскликнула: — Мисс Сесилия! Очнитесь, мисс Сесилия! О господи! Мне нужен нашатырь! Врач! Помогите! — И добрая горничная вылетела из комнаты.
Стоило двери за ней захлопнуться и не успели ее тяжелые шаги стихнуть на лестнице, как я, будто юркая куропатка, тут же выбралась из укрытия и бросилась повернуть ключ в замке.
— Отлично! — прошептала я и с победной улыбкой повернулась к Сесилии.
Которая неподвижно лежала на полу.
Боже, так это была не хитрая уловка?! Она в самом деле потеряла сознание!
А вдруг мне не удастся ее оживить?!
Глава семнадцатая
К счастью, когда я упала на колени рядом с Сесилией, она тихонько вздохнула, моргнула и открыла глаза. Взгляд ее сосредоточился на моем лице, и в нем читались радость и восхищение.
— Энола?! — прошептала пораженная девушка.
Странно, как сильно повлияло на меня то, что она обратилась ко мне по моему настоящему имени. Обуреваемая эмоциями, я застыла, не в силах вымолвить ни слова.
— Энола? — Она протянула ко мне трясущиеся руки. — Снова ты? Неужели такое возможно?!
— Тише, — прошипела я. От ее прикосновений мне хотелось плакать, а сейчас надо было действовать. Дрожащими пальцами я выцарапала из кармана конфеты, которые всегда носила с собой, сняла с одной из них обертку и протянула Сесилии. Она бросила конфету в рот и приподнялась, хотя, полагаю, больше энергии ей придавал не сахар, а мое присутствие. Я тем временем уже стягивала с нее обувь. — Мы тебя замаскируем, — тихо, но твердо объяснила я, — чтобы ты могла сбежать. Согласна?
— Согласна?! Само собой, моя загадочная подруга!
Сесилия вскочила на ноги и принялась стаскивать с себя злодейскую юбку. У проклятой вещицы, как и у блузки, застежки располагались на спине, что было свойственно одежде благородной леди: ее не получилось ни надеть, ни снять без помощи служанки. Я расстегнула пуговицы, и Сесилия сняла верхний слой своего замысловатого наряда. Он соскользнул на пол, и я поспешила за узелком одежды, который оставила под свадебным платьем. В нем были и грубые кожаные сапожки, которые предназначались для «Пегги».
— Мы сделаем из тебя сиротку, — объяснила я.
— Что ж, я и так почти сирота! — просияв, ответила Сесилия. С улыбкой на лице бедняжка уже не так сильно походила на Алису в Стране чудес. Она с готовностью выхватила у меня коричневые тряпки.
Я тоже спешила скорее развязать узелок и переодеть леди Сесилию, и в итоге получилось так, что мы друг другу только мешали и даже на самые простые действия уходило слишком много времени. К тому же мне надо было еще кое-что ей сказать.
— Помнишь мистера Шерлока Холмса?
— Твоего брата? — весело отозвалась Сесилия.
— Боже! — ахнула я. — Надеюсь, ты об этом никому не рассказала?
— Разумеется, нет. А ты кому-нибудь говорила о моих рисунках углем?
Вопрос был риторическим: она и так знала, что нет.
Подавив улыбку, я поспешно продолжила:
— Твоя мать наняла мистера Холмса, чтобы тебя спасти. Она сейчас со своей семьей за городом. Он отвезет тебя к ней. Проклятые чулки!
Казалось, у нас ушла целая вечность на то, чтобы нарядить Сесилию в коричневое платье, клетчатый коричневый передник, плотные чулки в черно-белую полоску и уродливые, но крепкие сапожки. Однако на самом деле прошло, вероятно, всего несколько минут, поскольку никто еще не стучался на чердак, когда я убирала ее волосы под белый чепчик. Длинные, густые, блестящие пряди меня не слушались и выскальзывали обратно.
— Ничего не получается, — прошептала я, уже взвинченная до предела; время утекало сквозь пальцы. — Как нам выдать тебя за сиротку с этими чертовски роскошными волосами?