- Я тоже люблю тебя, котеночек... - ласковый шепот Анастасии Николаевны отвлёк Лагардова.
Он посмотрел на неё: ясные глаза с трудом подавляли слёзы, отчаянно рвущиеся мы наружу, бледные губы немного держали, а тонкие пальцы аккуратно перебирали короткие немного вьющиеся русые локоны сына. Мальчик обнимал маму, что-то бормоча ей на ухо. Как же он устал от всего этого...
Александра Леонидович хоть и любил семью, но ему жутко надоедало, когда жена подсознательно, на каком-то невесомом уровне передавала всю свою тоску и печаль сыну. Он замечал не единожды, как настроение, ещё пару минут назад свойственное только Анастасии, заражало Алешку. Именно этим статский советник объяснял меланхолию сынишки. Последнее время ему очень хотелось оградить мальчика от общения с матерью.
- Алеша. Сынок, - мягко произнёс Лагардов, погладив ребенка по голове. - Беги к себе в комнату, поиграй. Я скоро приду. Хорошо?
Мальчишка неохотно отошёл от матери, обнял отца, кивнул пару раз в знак согласия и торопливо поплелся к себе. Александр Леонидович закрыл за ним дверь на ключ и, тяжело вздохнув, развернулся и встретился со взглядом жены, наполненным недовольством. Она встала со стула, подошла к нему и произнесла:
- И почему вы, сударь, не разрешаете мне общаться с сыном?
- Я делаю это для твоего же блага, дорогая моя! - мужчина легонько схватил её за талию и притянул к себе. - Тебе нужно расслабиться, а Алеша тебе этого не позволит. Он ведь ребенок и, как любой другой, требует к себе внимания.
- То есть вы, Александр Леонидович, считаете, что я как мать не могу дать ему достаточно внимания? - обиженным тоном произнесла женщина.
- Анастасия, - поборов лёгкое сопротивление с её стороны, Лагардов дотянулся до шнуровки корсажа шелкового платья, - послушай, сейчас тебе не стоит тревожиться о нашем сыне, главное - позаботься о себе.
- Но... как я могу заботиться о себе, если вы, муж мой, постоянно пропадаете где-то вечером? Как? Где же ваше внимание?- она ничего не успела сказать: поцелуй мужчины прервал ее.
- Молчи, не говори ничего! - Александр Леонидович расшнуровывал корсаж. - Тебе нужно внимание?
Послушно откинувшись на кровать, Анастасия Николаевна провожала пустым взглядом упавшее на кресло платье. Шорох нижних юбок, постепенно задранных вверх. Шелк со стоном угнетенной жертвы превращался в тонкие лоскуты. Едва ли вой ветра, ударяющего в окна, мог сравниться с этим треском.
Все происходило по старому сценарию: он хочет - она подчиняется, он наслаждается - она терпит. Такое ли внимание было нужно? Может быть, в глубине души ей и хотелось чувствовать себя безжизненной куклой в его руках. Все-таки Анастасия Николаевна не пыталась даже сопротивляться его прихоти. Может быть, она ожидала подобное обращение: равнодушный взгляд, отсутствие всякого интереса к ее предпочтениям. Резкие движения, болезненные точки, отзывавшиеся томлением внизу живота. Укусы на шее такие, которые сложно скрыть даже под толстым слоем пудры. Может быть, женщина сама нуждалась в этой игре...
Он не смотрел в ее глаза. Слишком надменными они казались ему. Всякое желание, искрящееся в них, было омерзительно знакомым. Каждый ее стон напоминал шелест смятого листа бумаги. Мужчина сжимал шею супруги в том самом порыве, каковой, по ее ошибочному мнению, являлся контролируемым. Он бы придушил ее, если бы не впивавшиеся в широкие плечи ногти, что со звонким хрустом ломались, царапали кожу и оставляли алые следы на ней.
Мысль о ее смерти была слишком сладкой, желанной. Невозможно было забыть падение этой женщины год назад. Коварный удар куда-то под ребро. Жестокая насмешка над ним, над его ныне мертвым уважением к ней, над их сыном.
Не подозревая, что ему все известно, она отдавалась во власть сковавшей тело похоти. Влажная, но уже не столь узкая. Наверное, она совсем не замечала, как ему наскучило это. Распаляла Александра Леонидовича совсем не страсть. Ненависть. Бессильное желание доказать, что ее тело принадлежит только ему, резало разум. Досада. Никак не получалось верить в это. Совершенно чужая женщина. Не его!..
Глава 2. Призрак из прошлого