– Первое, что мне показалось несуразным, это напавшие на вас парни. Прут железный, кастет… примитивные орудия, характерные для подворотни. Прутом, разумеется, можно убить, кастетом тоже, если попасть в смертельную зону. Но по вашим описаниям работали непрофи. К тому же они поторопились снять балаклавы, все это типично для дворовых пацанов, которым неудобно в намордниках, они их снимают, чтобы нормально дышать и видеть. Возникает вопрос: а чего они добивались? Тут две версии: либо вас убить, либо украсть автомобиль, но! Ни первая, ни вторая не убеждает. Допустим, хотели всего лишь напугать, а цель?
– Пуля-то была настоящей, пуля-то задела, – напомнил Данилов.
– Верно, – согласился Феликс. – И это не шутки, пуля могла наповал убить. Признаюсь, нападение на парковке пока вне моего понимания – что это было. Данный эпизод всю картину путает, а общее впечатление с договорами и отравлением… уверен, все это не случайность.
– Так что, беремся? – подал голос Георгий Глебович.
У него есть потрясающая черта – выдержка, терпение, при этом мнение по поводу инцидентов с приятелем наверняка имел, однако своего взгляда на проблему не навязывал.
– Уже взялся, – пробурчал Феликс, нахмурившись. – Значит, так, налицо серьезная проблема: угроза жизни Даниила Тихоновича. Реальность такова: мы не можем предугадать, когда, как и где будет следующее покушение, а опасность велика. Нужно придумать какой-то фокус и выиграть время. Время необходимо позарез, ведь у нас нет ни одного подозреваемого, даже приблизительно нет.
Феликс задумался, тем временем Зарубин позвонил и попросил принести три кофе, а пока напиток готовили, он решил разрядить обстановку:
– Знаете, у моего отца был друг, однажды папа рассказал такую историю, в которой этот друг стал главным участником. Много лет назад, когда царил бандитский беспредел, на одном из банкетов друг принимал пышные поздравления и тихонько бросил отцу фразу: «Знать бы, кто из них мне действительно друг, а кто притворяется». Мой папа большой оригинал, Феликс знаком с ним, у него всегда готов ответ на все случаи жизни, он без паузы и говорит: «Узнаешь, только когда умрешь. Но не на поминках, а позже, на поминках тоже осанну поют. Правда, исправить уже ничего не сможешь».
Феликс рассмеялся вместе с Зарубиным, улыбнулся и Данилов, Георгий Глебович, видя, что ему удалось разбавить уныние, воодушевленно продолжил:
– Ну, друг моего папы тот еще жук. То ли от скуки, то ли от подозрительности, то ли решил пошутить, но он загорелся идеей и вскоре погиб, то есть инсценировал свою смерть.
– И убедительно погиб? – поинтересовался Феликс.
– Все поверили, кроме моего отца, но он держал язык за зубами.
– Как же он устроил свою смерть?
– На машине поехал ловить форелей в горных реках, с собой взял и референта, тогда активно стали брать парней на места секретарш и называли их референтами. В назначенный для смерти день наш персонаж оставил парня в гостинице, по его замыслу референту предстояло поднять панику, кстати, юноша не знал о планах шефа. Ну, а сам поехал на рыбалку. Разложил удочки, термос для антуража поставил, всякие мелочи и, добравшись до проезжей части, уехал сначала на попутке, потом на поезде. Пережидал в глухой деревне, пока не надоело, а надоело быстро, всего две недели продержался и заявился. У всех шок, жена в обмороке, только дети радовались. И понял он, что свалял дурака. Оправдываясь, выдал историю, будто упал в реку, ударился о камни, потерял сознание, очнулся в доме хорошего человека, который вытащил его из реки. Мол, оттуда ни позвонить – мобильные телефоны еще не были в ходу, – ни телеграмму отправить, а он типа был слаб, можно сказать, умирал. В общем, изворачивался и врал, как мог… Представляете? Шутник хренов.
Георгий Глебович заразительно рассмеялся, переводя взгляд с Феликса на Данилова и обратно, оба смотрели на него с подозрением, он вдруг опомнился, погрозив им пальцем, добавил:
– Я ни на что не намекаю, просто вспомнилось… смешно же.
Ничего смешного Феликс не находил в рассказе, оборзевший от власти и денег, пресытившийся дебил придумал себе развлечение, чтобы протестировать кроликов, насколько сильно его любят или ненавидят. На подобный шаг, инсценировку собственной смерти, люди идут от отчаяния, когда жизнь на волоске висит и никакого иного выхода не предвидится, только спрятаться за смертью. К примеру, особо важный свидетель, которого продает некая сволочь из органов. Однако история зацепила, хотя и не нова, Феликс в уме уже начал моделировать ситуацию, а вслух спросил: