– Кирилл Юрьевич извиняется, он не может приехать.
– То есть? – произнес Даниил безучастным тоном.
– Он не может… – повторил паренек, будто других слов не знал.
– А причина? – перебил Даниил.
– Занят. Не получается приехать.
Даниил поднялся, рукой махнул Шумакову и адвокату, мол, все, и первым зашагал к выходу, вслед донеслось:
– Кирилл Юрьевич просил передать, что передумал подписывать договор. И просил принять наши извинения.
– Я услышал, – бросил небрежно уже в дверях Даниил, не оборачиваясь, а через плечо, и стремительно вышел.
По коридорам он шагал, широко и твердо ставя ноги, так идут уверенные в себе люди, но страшно злые. Даниил по фамилии Данилов, или просто ДД, успешный бизнесмен, на этом можно было бы поставить точку, однако не все так однозначно. Он не похож на представителей белых воротничков разных уровней, его проще вообразить с сохой или у мартеновской печи в соответствующей амуниции. И характером выдержанный, научился в среде неявных и потенциальных недоброжелателей держаться нейтрально.
– Что у тебя с лицом? – тихо бросил Шумаков, едва поспевая за ним.
При первом знакомстве с Даниловым в глаза бросаются крупные черты, простые и довольно приятные, да, лицо открытое, подобные люди вызывают доверие просто так, без повода. Кстати, из него вышел бы идеальный мошенник, ведь эта категория эксплуатирует доверие. Но он далек от плутовства, разве что чуть-чуть для дела идет, как он выражается, на компромиссы, а кто не грешен?
Однако вопрос прозвучал с явным намеком, что состояние Данилова отпечаталось на его физиономии, невольно он покосился на панорамные окна, мимо которых проходил. Ожидания увидеть себя как бы со стороны не оправдались, стекло ведь не зеркало, Даниил продолжил длинный путь, глядя прямо перед собой.
– Мимику смени, – почти не разжимая рта, посоветовал Шумаков. – Ты забыл первое правило: бесстрастность.
– Я не оканчивал актерские курсы, – отбрил Данилов.
– А следовало бы. Если кто-то состряпал эти ситуёвины, то сейчас ловит кайф от твоей убитой физиономии.
Эмиль Шумаков заместитель, помощник, доверенное лицо и полная противоположность Даниилу, вот он как раз соответствует шаблону «белый воротничок», к тому же экстерьер у него куда как привлекательный. Эмиль родился не в рубашке, нет, а в классическом костюме и с манерами графа, язык подвешен, как у куклы в телеящике, умен, позитивен, в юности вообще тянул на киногероя романтических сказок. Но сорок лет не двадцать, даже не тридцать, время уже внесло коррективы в его неповторимый облик, да и фигуру подправило не в лучшую сторону, пока немного, но возраст никого не делает краше. Между прочим, они оба одногодки, а сорок – цифра раздела. Обычно все, что было до, по истечении сорока становится после, следующий период – время собирания плодов, вот как раз с этим, с плодами, неожиданно образовались проблемы.
Наконец все трое вышли из здания офис-центра, на парковке, не сговариваясь, задержались, с минуту стояли и тупо молчали.
– Что это было? – Даниил бросил вопрос в никуда, словно спросил у самого себя и явно не ждал ответа.
– Мы приехали подписывать договор, – залепетал адвокат Пушкарь, в недоумении подняв плечи, но это от возмущения, по правде говоря, он тоже не ожидал провала. – Прождали почти сорок минут…
– Больше сорока, – уточнил Шумаков.
– Ну, да, больше, не спорил Пушкарь. – После чего нам дали от ворот поворот без объяснений. Нет, что за хамство!
Пушкарь обладает удивительной способностью: в нужный момент он становится невидимкой, Данилов успел забыть о нем, а он вдруг очутился перед носом, готов к труду и обороне, что и доказал следующей фразой:
– Я созвонюсь сначала с его адвокатом…
– Зачем? – с вызовом бросил Данилов, открывая дверцу авто.
– Надо же выяснить, что это за приколы…
– Нам дали по морде, выяснять – себя не уважать.
– Но должна же быть причина! – продолжал бубнить Пушкарь. – У нас был выбор, черт возьми! Нет, я потребую…
– Не надо ничего требовать, – мягко осадил его Данилов, через паузу добавил: – Достала битва за место под солнцем. Я тоже не пойму, какого черта Ильин втянулся в игру с договором. Столько времени потрачено впустую… еще и оплеуху получили не ясно, за что. Отдыхай, а я подумаю… но потом. Позже подумаю. Завтра обсудим, что это было.