Первым шел Саша Серов. Жара действовала на Сашу особенно сильно — его пухлое лицо блестело от пота, туго обтянувшая спину сиреневая шелковая рубашка взмокла на лопатках. Но он шел и шел вперед. Саша взялся провести группу на самую высокую вершину хребта, показать завод и все его окрестности с птичьего полета и теперь старался по мере сил выполнить свое обещание.
За Сашей двигались Клава и Алеша. Самому Алеше подъем давался легко, но он то и дело беспокойно посматривал в сторону Клавы: не тяжело ли ей, не устала ли, не нужно ли делать передышку? Вдруг это плохо отразится на Клаве, вон она какая тоненькая, как тростинка. Однако «тростинка» не поддавалась жаре, в овраги сбегала быстрее других и так же легко поднималась на кручи.
Спокойной и уверенной походкой не знающего устали человека шла Рая Рысева. На нее, казалось, зной не действовал совсем. В то время, когда другие были озабочены только подъемом, Рая находила время отойти в сторону, отыскать ягодное место, набрать пригоршни дикой малины, догнать ребят и поделиться ягодами со всеми. Она то появлялась впереди задыхающегося Саши и поддразнивала его, то, наоборот, исчезала куда-то, вызывая беспокойство проводника. Когда группа останавливалась, чтобы ее подождать, Рая неожиданно оказывалась впереди всех и, высокая, улыбающаяся, стояла на каком-нибудь скалистом выступе, поджидая группу и любуясь широким уральским видом.
Замыкали колонну Сима Чернова и Коля Костров. Всю дорогу Сима опекала его: то пыталась поддержать его под руку, когда подъем становился особенно крутым, то, первой взобравшись на встретившуюся на пути скалу, протягивала ему руку, чтобы помочь подняться. Коля недовольно отмахивался от этих услуг: чего она, в самом деле, за маленького его считает? Коля косился на ребят — не замечают ли они, как Сима в мамки играет, а он кукленком стал? Но никто не обращал на него внимания, и Коля успокоился. В конце концов, не так уж неприятно, когда за тобой ухаживает девушка…
Наконец они взобрались на одну из вершин хребта. Она была выше других, и вид на Урал открывался широкий, до самого горизонта. С юга на север, гряда за грядой, тянулись темнозеленые хребты, густо опушенные сосновыми лесами. Словно огромные зеркала, блестели на солнце неподвижные горные озера. По дну долины делала крутые повороты и петли серебряная лента реки. Через пустыри и поляны пролегали нити шоссейных и проселочных дорог. Местами по ним двигались столбы пыли — шли автомашины…
На восточном берегу реки весь, как на ладони, раскинулся завод.
Глаза ребят тотчас же отыскали литейную — родной цех, с которым прочно была связана жизнь каждого из шести.
Саша попытался посчитать фонари на крыше цеха, определить место, где стоит его станок.
Алеша вздохнул: когда-то это был его станок… А у сменного мастера рабочее место известно какое — весь плавильный пролет. Там стоит его любимица — литейная машина. Правда, пока еще одна, но скоро должны появиться вторая и третья — получше первой.
Чудесным белым замком высится полускрытый вековыми соснами парка Дворец культуры. Клава смотрит на него и думает: «Здесь наглупил Алеша, чудак этакий! Трудновато было, пока разобрались!»
Она вспомнила, как выручали шелковый отрез. Алеша решительно отказался идти в партбюро — ему было совестно Николая Матвеевича. Пошла Клава. Она зашла в партбюро, молча и деловито взяла шелк, аккуратно и не спеша свернула и так же молча вышла.
— Разобрались? Вот и хорошо! — подняв голову, напутствовал ее Николай Матвеевич.
Рядом с парком — соцгород. Плотно примкнув друг к другу, стоят дома — голубые, белые, кремовые, розовые. Между ними залитые бетоном и асфальтом проезды и дворы. На окраинах города видна взбугренная земля, тянутся узкие щели будущих фундаментов, стоят остовы недостроенных зданий.
— А здорово мы за зиму выросли! — удовлетворенно говорит Саша. — Помнишь, Коля, как мы зимой ходили сюда на лыжах? Дома тогда только-только доходили до железной дороги. А теперь уже перешагнули за пути и подходят к самому стадиону. Строителям и морозы были нипочем…
Да, стадион! Министр сдержал свое слово, и стадион был построен быстро, в каких-нибудь три месяца… С горы отчетливо видны 15 колонн входного портика, от которого в обе стороны тянется выкрашенная в голубой цвет лента дощатого забора.
За стадионом виден рудничный поселок. Он широко раскинулся по пологому склону противоположной горы своими маленькими домиками. Рядом — отвалы пустой породы, глубокие выемки карьеров, на дне которых серебрятся рельсы, узкоколейки, стоят, задрав журавлиные шеи, бурильные машины.