Рискуя жизнью во время гонок, Экклстоун рвался вдохнуть опасности полной грудью. Кульминация его карьеры наступила в 1950 году, когда он гонялся на «мэнкс-нортоне» по свежеуложенному асфальту Брандс-Хэтч с пятнадцатилетним Джоном Сёртисом, чья спортивная карьера ещё только начиналась. В 1956-м Джон выиграет первое из семи мировых первенств по мотогонкам, а в 1964-м — завоюет титул чемпиона «Формулы-1». В той гонке Сёртис опередил Экклстоуна, который вскоре решил «перейти на новый уровень».
Сотрудничество с Комптоном уже не было взаимовыгодным. Пока Экклстоун развивал бизнес, Комптон играл в гольф.
— Так лучше для дела, — говорил Бернард. — Никаких споров.
Амбиции Экклстоуна играли Комптону на руку, однако молодой партнёр жаждал признания. В конце 1951 года Экклстоун выкупил долю Дерека Фуллера и, став полноправным партнёром, реконструировал шоу-рум, который теперь назывался «Комптон и Экклстоун». Тогда же он приобрёл заброшенное промышленное здание в Гринвиче (это была его первая операция с недвижимостью) и вступил в кентскую масонскую ложу «Идеал эндевор». Наконец, последним шагом на «новый уровень» стал переход от мотогонок к автогонкам.
Итальянские, немецкие и французские производители вернулись к конструированию стремительных болидов. В Англии энтузиасты переделали бетонную взлётно-посадочную полосу военной авиабазы «Сильверстоун» в гоночную трассу. В мае 1950 года европейские команды были приглашены на первый Гран-при Великобритании, который почтили присутствием король Георг VI с королевой, а также сто тысяч зрителей. Победила «Альфа-ромео».
Сгорая от желания поучаствовать, Экклстоун убедил Комптона, что гонки «Формулы-3» послужат рекламой их компании, и направился на завод «Купер» в Сурбитоне — настоящую Мекку начинающих гонщиков. Там, на глазах у энтузиастов, Чарльз и Джон Куперы ставили полулитровые мотоциклетные двигатели на металлическое шасси, а послевоенные проблемы с запчастями решали благодаря собственному производству. Экклстоун заказал Куперам болид голубого цвета с двигателем от «Нортона». В 1951 году он появился в Сильверстоуне за рулём американского «форда» с болидом на прицепе — в новом кожаном комбинезоне, набриолиненные волосы зачёсаны назад и подчёркивают тонкие черты лица. Следом, в фургоне с названием фирмы, ехал Комптон.
— Подавшись в гонки, — признавал потом Комптон, — мы хотели заявить о себе. И это сработало. В Южной Англии нас каждый знал. Организованно и профессионально — у Бернарда ко всему такой подход.
Он оказался в одной компании со Стирлингом Моссом, Майком Хоторном, легендарным Хуаном Фанхио и другими сорвиголовами, уже разыгравшими первый мировой чемпионат. Экклстоун с его всегдашней бесшабашностью даже сумел выиграть пару предварительных заездов, однако одолеть Стирлинга Мосса не смог. За всё приходится платить.
8 апреля 1951 года Экклстоун на «Купере MK5/JAP» выиграл Молодёжный чемпионат Брандс-Хэтч, показав скорость 62,03 мили в час. В том же году он пришёл первым в своём предварительном заезде «Брандс оупен челлендж файнал». В финальной гонке одного из трёх его соперников вдруг развернуло. Экклстоун резко ушёл вправо, а затем, по словам корреспондента местной газеты, «его „купер“ перескочил через заградительный барьер и упал на припаркованный за ним „райли“ одного из зрителей, который в результате этого происшествия сломал ногу». Пострадало ещё несколько человек, однако, как писала та же газета, «гонка остановлена не была, а механики и любезные сотрудники „Скорой помощи Святого Иоанна“ ликвидировали последствия аварии».
Экклстоун чувствовал себя богачом. Пять лет назад он бросил школу — и вот теперь, с полными карманами денег, разъезжал по Бекслихиту на дорогом спортивном «остин-хили». Всегда хорошо одетый и уважаемый в среде таких же дельцов, он заслужил репутацию «храбрейшего человека в автобизнесе». Ему захотелось независимости.
Чтобы переехать от родителей, нужно было жениться. Живший неподалёку приятель познакомил его с Айви Бамфорд — милой брюнеткой на два года старше Бернарда. Айви, дочь плотника, не интересовалась автоспортом и работала на местной телефонной станции — она каждый день соединяла абонентов, втыкая телефонный шнур в нужное гнездо. У них было мало общего, однако Экклстоун всё ещё оставался девственником и мечтал обзавестись своим жильём. Кроме того, он надеялся, что после свадьбы их с Айви ссоры прекратятся. Девушке же не было резона отказываться от материальных благ. За тысячу фунтов Экклстоун купил у Фреда Комптона таунхаус постройки 30-х годов с четырьмя спальнями на улице Пикфорд-Клоуз в Бекслихите.
Церемония была назначена на 5 сентября 1952 года в Дартфордском бюро регистрации. За несколько дней до бракосочетания Экклстоуна вдруг охватила нерешительность.
— Давай отложим. Лучше в другой раз, — сказал он.
Айви была непреклонна. Отмахнувшись от его тревог, она явилась на церемонию с матерью и тёткой, причём все трое плакали.
— Ты уверена, что хочешь замуж? — спросил он. — Это необязательно.
Экклстоун ждал её вместе с Фредом Комптоном и его женой Джин, которые согласились быть свидетелями. Позднее он утверждал, что родителей на бракосочетании не было («Я им не сказал»). На самом деле они всё же пришли и отметили, с каким раздражением Бернард отреагировал на то, что церемонию проводит женщина. Когда с формальностями было покончено, Экклстоун направился к выходу. Секретарь окликнула его на полпути:
— Мистер Экклстоун, вы кое-что забыли.
— Что?
— Свою невесту.
Не было ни фотографа, который запечатлел бы торжественный момент, ни угощения после церемонии. Экклстоуны не праздновали даже свадьбы.
Айви Экклстоун и не подозревала, что вояжи в Брандс-Хэтч становятся всё опасней и опасней. Бернард плохо видел и не обладал мастерством Стирлинга Мосса, чтобы уверенно мчаться по наспех проложенным виражам. Наконец произошло неизбежное. В 1953 году он столкнулся с машиной собственного друга Билла Уайтхауса и, пробив заграждение, улетел к зрителям. Первым к искорёженному болиду подбежал сам Уайтхаус. Ошарашенный Бернард лежал лицом на руле.
— Ты как, Бернард? — прокричал Уайтхаус.
Экклстоун в ответ что-то пробормотал.
— Отлично. Только не шевелись, а то в клочья разорвут. Ты задавил кого-то из зрителей.
Экклстоун замер, не сразу поняв, что его разыгрывают, хотя сам устраивал похожие шутки неоднократно.
Позже, разглядывая потолок больничной палаты, он размышлял, как быть дальше. Он наслаждался жизнью, делал неплохие деньги и за прошедшие годы «оказывался в больнице раза четыре или пять, но ничего не ломал, и даже крови ни разу не было». Гарри Эппс торговал «фордами» — недавно после аварии ему ампутировали часть руки. Пилоты вообще гибли не так уж редко. «Я понял, что не хочу сломать позвоночник и всю жизнь разглядывать потолок, поэтому решил посвятить себя бизнесу».
Он вернулся к делам, но оставался один должок… Возможность отплатить представилась Бернарду, когда он, разогнавшись на своём серебристом спортивном «мерседесе», врезался в автобус на одной из улиц Бекслихита. Экклстоун поранил руку, однако виноватым себя не признал и объяснил зевакам:
— Это машина Билла Уайтхауса. Он сбежал.
Уайтхаус, у которого была точно такая же машина, вскоре услыхал об аварии. Он бросился к гаражу, распахнул дверь… Всё сразу встало на свои места.
Риск подпитывал жажду больших денег. Экклстоун обожал азартные игры. По вечерам у друзей он часто играл на деньги в рулетку, джин-рамми и «Монополию». Случались игры и покрупнее. От торговцев с Уоррен-стрит он узнал о «Крокфордс» — так называлось одно из немногочисленных лондонских казино. Никакого членства в те времена не требовалось. Бернард заказал столик на вечернее представление и вдвоём с женой: он — в смокинге, а Айви — в дорогом коктейльном платье — поехал из Бекслихита в Мейфэр. Роскошь их просто поразила. Изысканное шоу и ужин казались откровением для людей, ещё не отвыкших от продуктовых карточек и ночных налётов.
— Настоящий шик, — сказал жене Экклстоун.
Однако сильнее всего гостей манили обтянутые сукном столы, за которыми играли в шмен-де-фер {3}, блэкджек и рулетку. До сих пор Экклстоун делал крупные ставки лишь на скачках и собачьих бегах через своего друга — букмекера Тони Морриса. «Крокфордс» оказался классом выше не только в смысле обстановки, но и с точки зрения размера ставок. Азартные игры не были для Экклстоуна болезненным пристрастием. Он обожал их потому, что риск, удача и хладнокровная оценка вероятностей идеально вписывались в его жизненную философию. По его мнению, любой из нас не застрахован от собственных ошибок и их последствий, а значит, должен за себя отвечать. К аутсайдерам Бернард относился с убийственным безразличием.
3