★★ Железная перчатка: зачарованные уменьшение веса
★★ Железные поножи до колена
Человек копейщик:
★★★ Копье: зачарованние слабый яд
★★ кожаные перчатки
★★ Кожаный шлем
★★★ Кольчуга
★★ Кожаные штаны: зачарованные не стягиваемые★★Кожаные сапоги.
★★ Кольцо с имеральдом 2 запечатанное заклинание слабого каменного шипа
Бес:
★★ Малый одноручный арбалет: зачарованные-раз в день первый выстрел в два раза мощнее
★★ Необычный колчан болтов: количество 10 штук, 1 болт восстанавливается в сутки.
★★ Шкурный доспех из волка
★★ Кожаный шлем
★★ Мокасины
Живая кукла:
★★Готическое платье: зачарованние- паучий узор, 2 зачарование-повышенная прочность.
Описание: позволяет надевшему призывать до 3 крупных пауков раз в день в не лимита.
★★Магическая книга слабого ледяного шипа: 3 заряда, восстанавливает 1 заряд в день
★★Заколка для волос: зачарование тень накрывает лицо
★★Тканевые перчатки
Наконец закончив распределять вещи, я выдохнул. Будучи барахольщиком, мне хотелось сохранить как можно больше предметов. То же самое седло и уздечку я оставил, хотя ещё ни разу не седлал коня.
Для усиления редкого готического платья пришлось пожертвовать аниме-очками, поскольку они перестали быть необходимыми: ведь я неплохо теперь видел в темноте. Стальная кирка, которая когда-то мне выпала, теперь пошла в дело.
Также я потратил 8 обычных предметов для усиления необычной рапиры, чтобы прокачать её до трёх звёзд. Вообще, это явное читерство — использовать в два раза больше предметов ранга ниже, но плевать. Главное, чтобы эту возможность не выключили, а то ещё неизвестно, будет ли обновляться моя система или нет.
Мне определённо везло: стоило улучшить рапиру, как на ней появилось новое зачарование:
★★★ Стальная рапира – 1 зачарованные интуитивное использование. 2 зачарование увеличение остроты.
Видимо, жизнь или судьба меня к чему-то готовила, поскольку такому оружию я изначально был рад как ребёнок новой игрушке, а теперь оно стало ещё более смертоносным.
Экипировав рапиру в руку и несколько раз взмахнув ею, я ощутил, что делаю всё как-то неправильно. Это чувствовалось как зуд в голове, и стоило сделать правильный взмах. В итоге я стоял, развернув корпус боком: левая рука назад, правая нога вперёд, и немного напружинив ноги.
Я начал совершать выпады вперёд, поражая различные точки противника: укол в сердце, печень, глаз и мозг. Рапира была смертоносным оружием, требующим точности, координации, скорости и реакции. Помимо ударов, я парировал и контратаковал.
Но я всё ещё чувствовал зажатость и какую-то сдержанность. Будто подсознательно не хотел убивать противника, и от этого оружие казалось недовольным моей неготовностью.
Поскольку рапира не столь прочна, как меч, которым рубятся со звоном стали и искрами, тут нужно быть аккуратным: не подставлять оружие под блоки, иначе более тяжёлое оружие его сломает.
Чувствуя некоторую солидарность с оружием в плане хрупкости, я понимал, что я такой же крайне хрупкий и легко могу сломаться от удара. Поэтому я ощущал странное единение с клинком, будто два труса нашли друг друга. Один боится переломиться, не достигнув горла противника, а второй — получить рану, которая пронзит его тело иглами боли и агонии.
Поэтому я в воодушевлённом состоянии делал все домашние дела и мчался дальше посвящать себя тренировке с рапирой. Под жарким солнцем я заливался потом, и с убранными, снова отросшими ниже плеч волосами, которые я перевязывал бечёвкой.
Мягкая поступь, полное сосредоточение: даже пот, заливающий глаза, не должен был стать причиной упущенной возможности атаки или уклонения. Ступая по траве, я кружил вокруг выдуманного противника, отрабатывая основные движения.
Даже такой бой с выдуманным противником утомлял и заставлял каждую мышцу тела болеть и напрягаться. Естественно, на крестьянском рационе моё тело просто поедало бы само себя, не имея ресурсов для строения новых тканей и волокон.
Поэтому, уходя достаточно далеко, я тренировался, а бес с копейщиком охотились и собирали всё необходимое для пропитания. Живая кукла, словно обученная горничная, готовила всё на костре.
Глава 24
Герой не теряющий надежду
Человеку свойственно наделять животных и даже простые вещи индивидуальностью. Естественно, я воспринимал часто используемые призывы не как расходный материал, а как продолжение себя, что делало меня более целостным.