Зима сильно разбушевалась, и морозы доходили до −40, если не больше. Сильные ветра и обилие снега не давали заскучать, из дома выходить было незачем, так что дни проходили скучно за разговорами, играми и чтением книг, которые уже прочел не пару раз. Призывы тоже, испытывая скуку, читали книги, даже Аврора.
В итоге я посвящал медитациям по 12 часов в день, просто дыша и насыщая своё тело частицами манны. Не знаю, как сильно я превосхожу ребёнка моего возраста, но быстрее я буду его точно. Постоянно были разминки, чтобы организм не застаивался, так что можно прибавить ещё 2 часа к занятости.
К концу зимы, 28 февраля, я уже на стены лез от скуки и от нехватки общения. Казалось, что я в какой-то извращённой тюрьме. Мне всё чаще снились города и деревни, как я хожу и просто общаюсь с людьми обо всём что угодно.
Иногда это превращалось в ужасы, когда я понимал, что не много говорить, со мной говорит красивая девочка, а мой рот словно заклеен, и паника такая, что я тут же просыпаюсь в поту. Нехватка общения и людей вокруг уже доставляла физический дискомфорт.
А задания типа постройки 5 снеговиков, или растопить 10 килограмм снега, простоять на холоде час, сделать кувырки в снегу, делать дом из снега — было столько заданий про снег, что у меня, кажется, от этого нервный тик начался.
Настроение всё более становилось нестабильным, а попытки сдерживаться ни к чему не приводили. Я бросал в стены вещи, после плакал и извинялся за причинённый беспорядок, порой носился по дому дико смеясь, но чаще всего я впадал в такое уныние, что даже с постели вставать не было сил.
Эти накопленные 704 эфира дались мне необычайно трудно, моя психика была на пределе, и я не знаю, стал уже безумным или нет. Выходя на улицу и видя, как снег начинает понемногу таять, я понимал, что стоит подождать, пока хоть немного земля просохнет, но желание встретиться с людьми было эмоционально сильным.
Глава 6
Гостья без приглашения и зверь, которого лучше не встречать
Мои призывы, конечно, пытались мне помочь, но всё это было не то. Они не могли ослушаться моих приказов: стоит мне начать беситься или что-то сломать, как они даже слова поперёк мне не скажут. А мне хотелось, чтобы меня отругали, чтобы меня утешали или злились на мои розыгрыши, а после смеялись.
Они, конечно, пытались, но один мой приказ — и они выходили из комнаты, оставляя меня одного. От этого я чувствовал, как всё больше становлюсь одержим встречей с людьми, которые не будут реагировать как безвольные слуги, готовые на всё что угодно ради моего развлечения.
Поэтому в какой-то момент я возобновил тренировки с рапирой. Я даже пытался ставить их противниками, но главная проблема вскрылась сразу же. Они даже оружием на меня замахнуться не могли, а играть от защиты — то же самое, что просто поставить перед мной манекен, который я могу просто тыкать.
Это был ещё один кирпичик в башню моего раздражения. Мои призывы были уже как люди, имели все их потребности, кроме, конечно, размножения и походов в туалет. И я к ним относился как к разумным существам, но я всегда стоял выше.
Теперь понятно, почему аристократы такие высокомерные: по единому жесту я мог заставить их есть грязь или причинять себе боль. Мне было тошно от всех этих мыслей и от себя.
— Старший, ты слишком сильно напрягаешься, тебе нужно расслабиться! Давай снова в карты поиграем, в этот раз ты точно выиграешь! — хлопнул меня по плечу Тори, когда я снова без настроения сидел за столом и катал по нему золотые монеты.
— Нет, не мешай моей медитации… — вздыхая, я смотрел на профиль какого-то аристократического хмыря, которому мне уже сильно хотелось врезать.
— Старший, ну хватит хандрить! Давай я тебе лучше шутку расскажу! И так, представь: сидит дед рыбачит, к нему подходит внук и спрашивает: «Дед, что делаешь?» А он ему: «Рыбачу, внучек!» — тот начинает смеяться, а я, тяжело вздохнув, толкнул монету, и та, покатившись, зазвучала по полу.
— Да, это определённо смешно, встречу людей — обязательно и им расскажу…! — поднимаясь со табурета, я подобрал упавшую монету и кинул её Тори.
— Стану бароном и тебя моим шутом сделаю, буду за особенно такие шутки тебе золотом платить…! — потянувшись и зевнув, я пошёл в мою комнату медитировать, поскольку так время не особенно остро ощущается.
На следующий день Аврора решила снова померить, насколько я вырос. Встав спиной к балке, она выверенным движением провела ножом по дереву, оставляя новую зарубку. Оказывается, за этот месяц я ещё немного вытянулся, и мой рост составляет примерно 144 см. Не знаю, много это или мало.