– Ты… умрешь! – страшным голосом проговорил Харитон.
– Конечно, – согласился Крутов. – Когда-нибудь умру. Волхвы смертны, как и все люди. Но вы умрете раньше, ибо недостойны жить. Наши воины умирают за то, ради чего стоит жить. Вы же – нелюди – убиваете друг друга ради власти! А всякая власть – это ограничение свободы и желаний, прежде всего собственных. Вы же понимаете это иначе.
– Ты… умрешь… сейчас!
– Не тратьте сил понапрасну, – усмехнулся Крутов. – Вы не смогли справиться даже с триадой, далекой от всего магического, но имеющей то, чего нет у вас, – душу! А теперь оглянитесь вокруг.
Конунги завертели головами.
Свечение горы, на склоне которой они стояли, сдвинулось в желтую полосу спектра, и вокруг черных магов образовалась лучистая переливчатая вуаль.
– Око Свентовита! – хрипло выговорил бритоголовый.
– Ловушка! – заверещал толстяк.
В следующее мгновение тела конунгов пронзила вспышка золотого света, и они превратились в клочья тьмы, уносящиеся вверх, в освободившееся от туч небо. Эхо крика еще гуляло по лесу, затихая вдали, а конунги уже перешли в состояние нежити.
Снег перестал сыпаться из воздуха на мокрую землю.
Крутов взял у Ираклия с рук «серебряного мальчика» и пошел с ним к неподвижным телам бойцов триады. Он шел уверенно и спокойно, словно не сомневался, что защитники мальчика живы.
Пожелайте же им…
Москва – Чисмена
июнь 2000