– Лили, перестань! – крикнула старшая.
Но девочка пустила качели на полную высоту, и оттуда взлетела в воздух – взлетела совершенно буквально, взмыла в небо с громким хохотом, а потом, вместо того чтобы упасть на шершавый асфальт, спланировала по воздуху, как акробатка. Она парила в воздухе невероятно долго и приземлилась невероятно легко.
– Мама не разрешила тебе так делать! – Петунья затормозила свои качели, со скрипом проведя по асфальту подошвами сандалий, и соскочила вниз, руки в боки. – Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили!
– Но ведь ничего не случилось, – рассмеялась в ответ Лили. – Тунья, гляди. Смотри, как я умею!
Петунья огляделась. На площадке никого не было, кроме них и Снегга, но о нём девочки не знали. Лили сорвала увядший цветок с куста, за которым прятался Снегг. Петунья медленно двинулась к ней, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока сестра подойдёт поближе, чтобы ясно всё видеть, и раскрыла ладонь. Цветок лежал на ней, открывая и закрывая лепестки, как странная многогубая устрица.
– Прекрати! – взвизгнула Петунья.
– Тебе же от этого не больно! – откликнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю.
– Так нельзя, – сказала Петунья, но глаза её продолжали следить за упавшим на землю цветком. – Как ты это делаешь? – спросила она с явной завистью в голосе.
– Всё понятно, правда? – Снегг не мог больше сдерживаться и выскочил из-за кустов. Петунья завизжала и бросилась назад к качелям, а Лили, хотя явно испугалась, не тронулась с места. Снегг, видимо, пожалел о своём чересчур внезапном появлении. Он глядел на Лили, и его худые щеки заливались тусклым румянцем.
– Что понятно? – спросила Лили.
Снегг был явно взволнован. Бросив взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, он понизил голос и сказал:
– Я знаю, кто ты.
– В смысле?
– Ты… ты колдунья, – прошептал Снегг.
Девочка, похоже, обиделась.
– Обзываться нехорошо!
Она гордо задрала нос, повернулась и пошла прочь, к сестре.
– Да нет же! – крикнул Снегг ей вслед. Он весь раскраснелся, и Гарри удивило, почему он не снимет свою дурацкую широкую куртку, – наверное, стеснялся рубашки с оборочками. Он пошлёпал за девочками, похожий на неуклюжую летучую мышь и на самого себя много лет спустя.
Сёстры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели, как будто это был «домик» в игре в пятнашки.
– Ты правда колдунья, – сказал Снегг Лили. – Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я – волшебник.
Петунья обдала его раскатами смеха, как холодной водой.
– Волшебник! – взвизгнула она, окончательно оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. – Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снеггов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, – сказала она Лили, и по её тону ясно было, что этот адрес – плохая рекомендация в её глазах. – А зачем ты за нами шпионил?
– Я не шпионил! – сказал Снегг, стоя на солнцепеке, весь красный, лохматый и несчастный. – Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, – добавил он презрительно. – Ты – магл.
Хотя Петунья не могла знать, что означает это слово, тон Снегга говорил сам за себя.
– Пошли, Лили, мы уходим! – резко бросила она.
Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на Снегга. Он стоял и смотрел, как они выходят за ограду площадки. Гарри, единственный, кто наблюдал сейчас за ним, почувствовал его горькое разочарование и понял, что Снегг давно готовился к этому разговору и что всё вышло совсем не так…
Сцена переменилась, и, не успев оглянуться, Гарри оказался в другом месте. Он был в маленькой роще. Ручей блестел на солнце, извиваясь между деревьями. Их кроны давали прохладную зелёную сень. Двое детей сидели рядышком на траве. На этот раз Снегг снял куртку, в сумраке рощи его странная рубашка не так бросалась в глаза.
– И если ты занимаешься волшебством вне школы, Министерство тебя накажет – пришлёт письмо.
– Но я же занималась волшебством вне школы!
– Нам можно. У нас ещё нет волшебных палочек. Детьми они не интересуются – мы всё равно ничего не можем с этим поделать. Но когда тебе исполняется одиннадцать, – он многозначительно кивнул, – и ты начинаешь учиться, тут уже надо быть осторожным.
Они помолчали. Лили подняла прутик и крутила им в воздухе. Гарри понял, что она воображает, как с его кончика сыплется сноп искр. Потом она бросила прутик, повернулась к мальчику и сказала: