...Как-то раз, идя вместе с ним на тренировку, я наблюдал за Гарри, пребывая в плохом настроении. Он увидел лежащие на земле каштаны и, с радостью стал футболить их. Его радость была искренней и заразительной. Плохое настроение улетучилось. За этот год я смог убедиться сам и показать это Гарри, что временами, внутренних отличий между нами нет. Как и между всеми людьми, за исключением тех, кто таковыми не является...
ПРОГРЕСС.
Прогресс Гарри действительно был замечен всеми. Его походка стала ровной, с твёрдыми и уверенными шагами. В его взгляде появился смысл, и теперь, глядя ему в глаза, можно было увидеть не только самого Гарри, но и тот факт, что Гарри видит и вас. Он по собственной инициативе задавал вопросы, выслушивал ответы, и даже шутил, да. Он мог спокойно, не боясь, что его не поймут, внятно отвечать на вопросы, поставленные ему. Он начал делать успехи в школе, стал больше общаться с одноклассниками, у него появились как бы друзья, учителя отметили его прогресс в учёбе. Уровень общения был ещё весьма простым, но даже этот уровень значительно отделял его нынешнее состояние от того, которое было вначале нашего знакомства. Он хорошо запомнил новые упражнения и выполнял их в меру своих новых сил энергично. Более того, дома он начал писать книгу. Историческую. О Великой Отечественной Войне...
Я тоже ввёл некоторые особенности, создающие более приятные для Гарри, условия занятий в режим тренировок. Он получил возможность отдыха между каждым упражнением, во время которого он следил за временем, комментируя, сколько минут прошло и сколько осталось, по подаренным ему родителями на день рожденья часам, и это доставляло ему большое удовольствие. Или же он делал несколько глотков воды, уже не пользуясь соской. Однако, наблюдая за ним, я увидел нечто странное. И выводы, к которым я приходил,были неутешительными.
Его поведение всё больше и больше связывалось с такими проявлениями его психической организации, истоки которых находятся за пределами жизненного опыта Гарри. Возможно, в генетических или каких-то ещё программах. Дело в том, что периодически, лицо Гарри принимало странное выражение, словно это был не он, а некто другой. Я не говорю о выражении лица, характерном для людей с психическими отклонениями разной степени. Такое выражение у Гарри периодически тоже появляется, но всё реже и реже. Я говорю о поведении Гарри, как личности с уже сформированными привычками взрослого человека. Например, временами, когда Гарри пьёт воду из своей бутылочки, он делает это как прожжённый алкоголик. Невероятно, но это не притворство, ведь он не знает, что я за ним наблюдаю в этот момент. И я задумываюсь, а может было бы лучше, чтобы он пил из соски? И если это всё-таки действительно проявление его существа, то тогда я наблюдаю ту тенденцию, с которой будут иметь дело и он, и его родители в случае ещё более значительного прогресса в наших с ним занятиях. И это при том, что сознательно Гарри является ярым противником алкоголя, о чём постоянно заявляет, едва заслышав рекламу таких напитков по радио, как будто он специальный придаток рекламы, типа надписей “курение убивает” на пачках сигарет...
*************************
Но вот наступил и новый следующий год. Прошли рождественские каникулы. На улице +4 тепла, снега уже нет, идёт дождь. Гарри на каникулах побывал в Чехии, покатался на лыжах. К сожалению, внятно рассказать о поездке он ещё не в состоянии. Я смотрю на него, пока мы идём в зал, задаю вопросы и вижу гримасы усилий на его лице. Гарри отвечает ещё односложно, словно ему очень тяжело описывать прошлое. Ну чтож, продолжим...
Я молча иду вслед за Гарри. Сейчас мне уже нет необходимости подгонять его, чтобы идти быстрее. Он окреп настолько, что шагает очень быстро. Сзади его не отличишь от любого другого здорового подростка. Но вот спереди…
Выражение лица Гарри говорит само за себя. Мы идем, и я вижу, как люди, идущие навстречу, буквально приковываются взглядом к лицу Гарри. И я их понимаю – такое лицо вызывает странный интерес. На одном из занятий он заявил мне, что он – конь, так его папа называет. Это заявление вызвало у меня приступ смеха. «Нет, Гарри, ты не конь, ты – пока ещё обезьяна», - ответил я, продолжая смеяться. Ведь я отлично помню, как зайдя домой к Гарри, я увидел его не сидящим, а ну очень красноречиво развалившимся на стуле за столом - вот он сидит и пьёт чай с конфетами, и может буркнуть «здорова», увидев меня, и изобразить такую скуку на своём «лице», что можно было бы и поверить, что нет у него никакого там аутизма, всё это просто циничный спектакль, где он не только актёр, но и режиссёр-постановщик. Однако и понять его можно - ему действительно скучно, ведь было очень похоже на то, что он просто ждёт чего-то и делать ничего сам не намерен. «Гарри, - сказал я ему в ответ на его приветствие, - так сидеть на стуле вредно для здоровья». «Да, да, - подхватил его папа, - ты же искривил позвоночник». Гарри сел прямо, но было видно, что он очень недоволен. А это значит, что он внутренне он не считает себя больным и даже требует внимания к себе как к человеку более чем полноценному. К слову, насколько я знаю, существует такая общепринятая позиция – ни при каких условиях не говорить психически больному, что он болен. Якобы он не должен считать себя неполноценным. Вот такие дела. И мы ещё потом удивляемся!