– Стану я из-за каких-то старых мулов из леса уходить! – выкрикнул Огрид.
– Огрид, – испуганно пискнула Гермиона, увидев, что Бейн и серый кентавр перебирают копытами, – пойдем, пожалуйста, пойдем отсюда!
Огрид уступил – но не опускал арбалета и не сводил с Магориана свирепого взгляда.
– Мы знаем, кого ты прячешь в лесу, Огрид! – крикнул вслед Магориан. Кентавры почти уже скрылись из виду. – Учти, наше терпение на пределе!
Огрид развернулся, явно порываясь возвратиться и потолковать с Магорианом еще.
– Ничего, потéрпите сколько нужно, лес не только ваш! И его тоже! – заорал он. Гарри и Гермиона изо всех сил тянули его за кротовую жилетку. Огрид, дымясь от ярости, посмотрел вниз и слегка удивился: видимо, их стараний он совсем не ощущал. – Ну-ну, угомонитесь, – сказал он, повернулся и зашагал вперед. Гарри и Гермиона, пыхтя, потрусили следом. – Вот же мулы проклятущие, а?
– Огрид, – с трудом выговорила Гермиона, огибая уже знакомые им заросли крапивы, – если кентавры не хотят, чтобы люди ходили в лес, как же мы с Гарри…
– Да ты слышала, – отмахнулся Огрид, – они не трогают жеребят – в смысле ребят. И вообще, нечего этой компашке нами командовать.
– Попытка не удалась, – шепнул Гарри огорчившейся Гермионе.
Наконец они вышли на тропу. Минут через десять лес начал редеть, в просветах между кронами показалось голубое небо. Издалека неслись радостные вопли.
– Опять гол? – Огрид остановился на опушке и поглядел на стадион. – Или матч уже кончился? Как думаете?
– Не знаю, – ответила глубоко несчастная Гермиона. Вид у нее был весьма так себе: мантия кое-где порвана, в волосах – веточки и листья, лицо и руки исцарапаны. Гарри понимал, что и сам выглядит не лучше.
– Кажись, кончился! – Огрид сощурился на стадион. – Гляньте: народ расходится… давайте-ка скоренько… смешаетесь с толпой, никто и не поймет, что вас не было!
– Отличная мысль, – бормотнул Гарри. – Ну… пока, Огрид.
– У меня нет слов, – дрожащим голосом пролепетала Гермиона. – Нет слов. Нет, у меня правда нет слов.
– Успокойся, – сказал Гарри.
– Успокоиться? – вскипела она. – Гигант! Гигант в лесу! А мы должны учить его английскому! Если, конечно, нас не убьют кентавры! У! Меня! Нет! Слов!
– Пока что ничего делать не надо, – тихонько утешил ее Гарри. Они влились в толпу оживленно болтавших хуффльпуффцев, которые шли к замку. – Только если Огрида выгонят. А этого, может, и не случится.
– Ой, брось, Гарри! – сердито вскричала она и вдруг остановилась. Идущие сзади, чтобы не наткнуться на нее, вильнули в стороны. – Разумеется, его выгонят! И вообще-то после того, что мы сейчас видели, Кхембридж можно понять!
Гарри гневно уставился на нее. Глаза Гермионы медленно наполнялись слезами.
– Ты так не думаешь, – тихо сказал Гарри.
– Нет… но… ладно… не думаю. – Она сердито вытерла глаза. – Но почему он всегда усложняет себе жизнь – и нам тоже?
– Вот не знаю…
– Хоть бы они перестали петь эту идиотскую песню, – жалобно проговорила Гермиона. – Неужто еще не нарадовались?
От стадиона вверх по склону шла огромная толпа школьников.
– Пойдем скорей, только слизеринцев нам не хватало, – сказала Гермиона.
– Гермиона… – пробормотал Гарри.
Песня становилась все громче – но пела не серебристо-зеленая, а красно-золотая толпа, тащившая на плечах чью-то фигурку.
– Нет? – еле слышно выдохнула Гермиона.
– ДА! – громко сказал Гарри.
– ГАРРИ! ГЕРМИОНА! – заорал Рон, как безумный размахивая серебряным квидишным кубком. – УРА! МЫ ПОБЕДИЛИ!
Он проплыл мимо, и они проводили его ликующими взглядами. У входа в замок образовался затор. Рона больно стукнули головой о косяк, но опускать не захотели. Толпа, распевая, втиснулась в дверь и скрылась из виду. Гарри и Гермиона, сияя, смотрели им вслед, пока последние отголоски песни не замерли вдалеке. Потом поглядели друг на друга, и улыбки медленно сползли с их лиц.