Гарри, приходящему в себя от головной боли, оставалось лишь наблюдать за ним. Что он мог сделать? Он не ожидал такого эффекта, и даже не был до конца уверен, из-за чего это вообще случилось. Да и если он собирался пока скрыть свою защиту от Авады — а он собирался, — то следовало и самому поспешить отсюда.
Гарри помахал скрывающемуся в лесу Флоренцу. Тот вроде бы понял мальчика и скрылся в чаще. Не то чтобы Поттер и раньше его замечал среди деревьев.
Сам мальчик первым делом засунул обратно в сумку омнинокль. Ну да, он записывал почти всё столкновение, где-то с "Фините инкантатем". Засунуть руку в невидимую сумку и достать оттуда единственный предмет было плёвым делом. На ощупь включить запись — чуть сложнее, но у него было немного времени потренироваться.
Почему невидимую? Ну…
Следом Гарри быстро стянул мантию. Он надеялся, никто не смотрел сейчас на него из леса, и не заметил летающие в пустоте голову и руку с палочкой. Ослабить узел на единственной зримой конечности, накинуть ткань на голову — и вот на поляне будто никого и не было.
Ну да, это была папина мантия-невидимка. Та, которую он отдал ребятам, была куплена зимой в Косом Переулке как раз на такой случай. Теперь все знали, что на время встречи с Волдемортом у самого Гарри мантии-невидимки не было. И тёмный маг не сможет догадаться, что именно остановило Аваду, взгляд смерти.
Не зря же в легенде о трёх братьях говорилось именно о таком свойстве артефакта младшего. И Поттер легко догадался, у него были все факты на руках. В конце концов, это был второй раз, когда мантия спасает его жизнь от любимого заклятья Волдеморта. Натурный эксперимент с Роном только подтвердил рассказ Рубеуса.
А вот откуда про это узнали папа с мамой? Увы, у них не спросишь. Может, невидимый Поттер-старший в битве поймал Аваду и выжил? Ну, с такой же вероятностью это могла быть какая-нибудь семейная легенда.
Мысли не мешали подобрать и сунуть в сумку единственные оставшиеся улики — стрелы Флоренца. Кровь с них тоже испарилась, как и всё тело профессора Квиррелла.
Пару секунд Гарри смотрел на место смерти преподавателя ЗОТИ, потом кивнул сам себе и прошептал:
— Всегда пожалуйста, профессор.
Не каждый день последними словами умирающего была персональная благодарность тебе лично. Знал ли он, что Поттер может прочитать его слова по губам или нет? Кто теперь знает.
В воротах замка Гарри столкнулся со спешащими к Запретному лесу профессорами, но смог прошмыгнуть внутрь, никого не задев. Оставалось подняться на шестой этаж, на уже привычное место, где можно было снять мантию и спрятать в сумку, и сесть, ожидая появления профессора Дамблдора.
Адреналин медленно уходил, и веки опускались. Но стоило прикрыть глаза, как перед ними вставала картина горящего человека с двумя отрубленными руками. Разглядеть Квиррела в огне было сложно, и сознание подсовывало на его место то дядю Томаса, то профессора Спраут… или любого другого знакомого хоть немного подходящего по комплекции.
На мгновение в огне мелькнуло смутно знакомое старое лицо, но мальчик не успел его толком разглядеть. Его разбудил крик Дамблдора:
— Гарри!
Директор взлетел по лестнице и бросился к мальчику. Он унимал дыхание, внимательно осматривая Поттера.
— Что произошло? Ты писал о беде у Запретного Леса, там сейчас собрались преподаватели.
Гарри глубоко вздохнул и начал рассказывать. И про убийство единорога, и про нападение в банке, и про Квиррелла в толпе у лавки мастера Олливандера, и про возможное желание Волдеморта использовать кого-нибудь из гриффиндорцев. В какой-то момент профессор Дамблдор, лукаво улыбнувшись, плюхнулся, иначе не скажешь, рядом. Это заставило Поттера сбиться с мысли, но потом он мысленно пожал плечами. Почему бы и нет, в самом деле? Кто скажет одному из самых могущественных магов, что ему плюхаться на пол не по статусу? Вот-вот, то-то и оно.
Рассказал Гарри и о том, что произошло сегодня, опустив пойманную Аваду. Даже запись показал.
— Вот как… — директор хмурился, в очередной раз пересматривая запись. — Я не ожидал, что Квиринус зашёл так далеко. Да, я знал, кому он служит, и надеялся поймать в ловушку его господина… Страшно представить, чем всё могло обернуться, если бы всё прошло так, как ты предполагаешь. Спасибо, Гарри. Надеюсь, ты простишь Минерву, что она не стала тебя слушать.