"А Хаффлпафф?" — не мог не поинтересоваться Гарри. Шляпа оказалась любопытным собеседником.
— Уж лучше Слизерин! По крайне мере, ты бы не скучал, и Хогвартс устоял к твоему выпуску, — в явно притворном ужасе затряслась Шляпа. — Нет-нет-нет, тебе подходит Равенкло. Ты будешь величайшим магом, которого знали эти стены, перед тобой будут все дороги этого мира.
"Но?", — заинтересовался Гарри.
— Но ты не добъёшься своих целей, — не стала скрывать Шляпа, хотя в её голосе слышалось какое-то лукавство, будто слова несли какой-то ещё смысл, понятный только самому головном убору. — Ни в сражении, ни в мире — ни в чём, что ты ищешь, ты не найдёшь помощи в Равенкло.
Идея когда-то стать величайшим магом, круче того же профессора Дамблдора, — Шляпа явно намекала на него, говоря про стены Хогвартса, — конечно, была интересной, но сейчас были дела важнее. Выжить в борьбе с уже объявившимся тёмным магом, например, который не обойдёт вниманием победителя Волдеморта.
Да и вообще не понятно, почему такое выделение именно Равенкло. В конце концов, обучение на факультетах ничем не отличается, насколько знал Гарри.
— Ну тогда, — мальчику показалось, что Шляпе по непонятным причинам очень смешно, но она не спешила озвучивать свои мысли. — ГРИФФИНДОР!
Глава 14. Слава Мальчика-который-выжил
Стол его нового факультета приветствовал его, как ни одного ученика до него. Гарри даже переждал чуть-чуть, прежде приблизиться, просто чтобы не оглохнуть. Разве что троица Уизли, выделяющаяся среди остальных гриффиндорцев цветом волос под стать факультету, всё ещё растерянно молчали — нескольких минут распределения им определённо не хватило, чтобы прийти в себя.
— Т-ты правда Мальчик-Который-Выжил? — а вот Невиллу похоже сегодня с лихвой хватило потрясений, чтобы новые уже не вгоняли его в ступор.
Ну или война с крысой для него было более шокирующей, чем новости о однокласснике и случайном попутчике в поезде. Хотя Гарри склонялся к варианту, что зелье в той пипетке у миссис Виви было куда круче, чем то, что позже досталось рыжим братьям, и до сих пор действовало на парня.
— Ну да, — пожал плечами Поттер, опускаясь рядом с Лонгботтомом, — так меня и обозвали.
— Я столько про тебя читала! — встряла соседка напротив с шикарной гривой густых каштановых волос. Гарри смутно припомнил, что именно она бормотала про заклинания перед Распределением — волосы были весьма запоминающиеся.
— Всё врут, — честно ответил мальчик. — Такую чушь пишут, что даже читать больно, я пробовал.
— Что? — девочка была в шоке, смотря на Гарри, как на святотатца. — Но это же книги!
— А пишут их люди, — пожал плечами Поттер, — а люди врут.
Кажется, ему удалось окончательно выбить бедняжку из колеи. Она открывала рот, чтобы высказать всё, что о нём думает, но слова от шока застревали в горле. У Гарри рука не поднялась добить её чем-нибудь вроде того, что правды вообще не существует, она у всех своя, и даже факты можно понять и рассказать совершенно по разному — словом, одну из истин дяди Рика. Мистер Эльгаузер изредка любил пофилософствовать на отвечённые темы, увлечение мифологией сказывалось, наверное.
— Почему ты сразу не сказал?! — возмущенно спросил Рон, опускаясь рядом. Шляпа отправила его в Гриффиндор, стоило ей коснуться рыжей головы.
Оставалось всего два пацана, не то чтобы у Гарри не было время их рассматривать.
— Рон, я всё тот же Гарри из купе, чей Кот напал на Скабберза, — при имени Пожирателя Смерти все Уизли и Невилл ощутимо вздрогнули, вызвав неодоумённые взгляды со стороны других гриффиндорцев. — Что изменилось от моей фамилии?
— Но ты же знаменит! — возмутился Рон.
— Был бы я действительно знаменит, ты бы меня узнал, — резонно заметил Поттер.
Тут разговор пришлось прервать — профессор Макгонагалл уже унесла Шляпу, и директор поднялся и взял слово. Гарри ожидал долгой речи, которую любят некоторые директора в школах, но старый волшебник неожиданно ограничился несколькими словами. Хотя Поттеру показалось, что слова эти были каким-то тайным паролем, ему некогда было его разгадывать.
— У тебя шрама нет! — с обидой обвинил его Рон.
— Так я знаменит или шрам? — хмыкнул Гарри в ответ. Он уже решил не клеить новый пластырь, раз уже его и так уже все в школе знали. — Рон, мы не знаем, что там было с Тем-Кого-И-Так-Далее, и как я в этом поучаствовал, понимаешь? Вся моя слава надумана. Не вижу в ней ничего заслуженного, честно.