Моё настоящее имя, между прочим, означает почти то же самое. Потомки превратили его в символ доблести и мощи. А оно вообще-то означает «Тот, кого сводит с ума богиня Гера». Это всё равно что большая красная надпись поперёк груди: «Не подходить, зашибёт!» Но на такие предупреждения и правила техники безопасности люди привычно плевали в любую эпоху.
Поэтому мне как-то уютнее хоть в гиперборейской тайге, хоть в горной пустыне. Вовсе не потому что я такой доисторический полуголый дикарь в звериной шкуре! Я вообще-то сын Зевса, а олимпийцы всегда знали толк в роскоши и утончённости. Но в дикой природе я хотя бы самого себя мог не бояться. Там если и накроет, большого вреда от меня не будет. Разнесу пару скал, выдеру с корнем пару акров деревьев, да и успокоюсь. Да там и накроет вряд ли — Гера была не глупой скотиной, и безумие на меня насылала только в стратегически выбранные моменты — чтобы по максимуму испортить жизнь.
Почему я «горячо любимую» мачеху называю скотиной, а не, скажем, сукой? Так волоокая же! Да и вымя у неё вполне под стать крупному рогатому скоту — у псовых таких молочных желез не бывает. Приходилось отводить душу в эпитетах — это ещё мягкие — потому что достать её физически я никак не мог. Она, стерва, на небе, я, хоть и полубог, на земле. Я, собственно, и настоящей божественности мечтал когда-нибудь достичь именно ради этого: схватить старую мерзавку за косы и башкой о ближайший камень Олимпа, о камень!
Срывала бы она злость за измену мужа лично на мне — я бы ещё понял и простил. С мужем ей конечно не очень повезло — отец у меня тоже тот ещё… персонаж комедий, хоть и верховный бог. Но скотина Гера при всей своей ревности была ещё и трусихой — и не то что на мужа повысить голос (что он вполне заслужил), но даже на меня впрямую напасть боялась. Я у папы почему-то был любимчиком — детей он за много веков рассеял по земле больше, чем пахарь — колосьев. Но на большинство ему было плевать или почти плевать, а вот обо мне заботился, хотя и странным образом. И Гера срывалась на тех, кто точно сдачи дать не мог. То есть на тех, кто меня окружал. Особенно — кто был мне дорог.
Опять тону в воспоминаниях… Да и ладно, старику, к тому же официально полусумасшедшему, позволено. А я старик по сравнению с этими детишками, что меня окружают. Хронологически я их старше на целую эпоху, а биологически — в два раза. И это ещё повезло умереть в пятьдесят, спасибо Деянире и Нессу. Представляю, как бы я пировал среди богов на Олимпе, случись мне дожить до 80… Великолепные, скульптурно совершенные, не тронутые тленом тела небожителей… И среди них мерзкий ворчливый бессмертный старикашка. Всю вечность.
В общем с тех пор и не люблю больших построек и больших скоплений людей. Я — ходячая бомба, а они — слишком подходящие цели для этой бомбы. Я и к Эврисфею на службу-то пошёл за этим. Среди чудовищ мне было комфортнее, чем среди людей — их, по крайней мере, можно было бить.
Арчер говорит, что сейчас я для окружающих не опасен — боги давно вымерли (туда им и дорога, честно говоря, ни о ком не жалею, даже о папе), ввергнуть меня в безумие может теперь только мой Мастер. А тот, точнее та, далеко, и покушаться на мой рассудок пока не собирается. Что ж, умом я признаю его правоту, но выработанная за десятилетия привычка так быстро не проходит. В дальнем походе, на охоте или на худой конец на войне мне спокойнее, чем в городе, среди мирных и таких беззащитных людей.
На распределении спутников для героев (оказалось, такие тоже бывают, Арчер назвал их каким-то новомодным словечком, которое я не запомнил — не то «партия», не то «вечеринка») за Сэйбер пошли пять человек, за Лансером четыре, за Арчером трое. Со мной пойти желающих вообще не нашлось. К моему превеликому облегчению. Ну, я уже выше объяснял, как отношусь к людям. Даже мои современники, не имевшие крови богов в жилах, были чересчур мягкими и хрупкими для такого опасного дела как охота на чудовищ. В результате мне приходилось всю охоту дрожать за них вдвойне — беречь и от чудовища, и от себя самого. И то — повторюсь — мои современники. Каждый из которых раскидал бы десяток современных вояк, даже не запыхавшись. Что уж говорить о современниках Илии — да их соломинкой убить можно!
Люди Мелромарка по чисто физическим характеристикам были, в принципе, ближе к моему времени, к Эпохе Богов. Спасибо SMS, которая определяла здесь всё. Высокоуровневый рыцарь с хорошей экипировкой вполне мог, не пошатнувшись, выдержать удар по голове валуном размером с овцу, а потом с одного удара разрубить тот же камень мечом. Потому что здесь не накачивали мышцы и не точили лезвия — здесь повышали показатели Атаки и Защиты. Эти абстрактные числа определяли здесь всё, даже жизнь и смерть.