Не существует никаких окончательных аргументов против гипотезы о том, что эти архетипические персонажи в полном объеме наделены даром человеческой личности, а не являются ее вторичным воплощением. Поскольку архетипы не представляют собой функциональных отношений в явном виде, они проявляются как даймоны, то есть средства личностного воздействия. В этом виде они воспринимаются как актуальное переживание, а не "плод воображения" и не рационализация, в которую следует верить. Следовательно, человеческая личность становится лишь производной от той, которая в мифах называется человеком, спускающимся из обители богов и героев; или же, в переводе на язык психологии, его осознанием самого себя в качестве личности, которая родилась непосредственно под влиянием квазиличностных архетипов".
Это качество личности особенно характерно для ветхозаветного Бога Яхве вследствие существующего у него внутреннего напряжения противоположностей, которое последовательно ведет к трансформации и развитию. В "Ответе Иову" Юнг анализирует противоречивую природу Яхве с присущим ему постоянным вниманием, обращенным на человека, в отличие от
отца Зевса, благодушно и несколько отстраненно позволявшего домашнему хозяйству мира идти своим освященным стариною чередом и каравшего лишь экстраординарные отступления. Он не морализировал, а правил в соответствии с инстинктом. От человека он не требовал ничего, помимо положенных ему жертвоприношений, а уж что-то делать с человеком он и вовсе не собирался, ибо не имел насчет него никаких планов. Отец Зевс — хотя и некая личина, но не личность. А для Яхве человек должен быть очень важен. Он был для него даже первоочередным делом. Яхве нуждался в людях — так же, как они нуждались в нем — настоятельно и лично[13].
Впоследствии станет ясно, что отличительное личностное качество Яхве по самой своей сути, а в действительности — и логически, связано с идеей избранности народа.
Вернемся к теологическому обсуждению мотивации Бога для выбора своего народа. Предположение Божественной любви в качестве решающей причины для этого выбора привлекает наше внимание к божественной психике и среди всех прочих обращает внимание на психологический вопрос, правильно поставленный Куэллем. Он говорит о том, что избранный народ — "это объективное утверждение о событии, которое происходит в Божественной психике и целиком воспринимается в процессе своего фактического воздействия"[14]. Для полной уверенности он немедленно добавляет, что это "объективное утверждение", возможно, выходит за рамки человеческого понимания, и продолжает:
Поскольку для Бога событие выбора сосредоточено целиком на личности даже в чувственной сфере, она полностью включается в тайну человеческих чувств[15].
В данном случае он четко ставит вопрос, предназначенный для психолога, который не может остановиться перед "тайной человеческих чувств", ибо именно здесь лежит область его интересов. Так как вопрос поставлен психологически в этом конкретном смысле, мы найдем на него в тексте ясный и четкий ответ. Таким образом, далее мы подробно исследуем те места Ветхого Завета, где речь идет об избранности. Ответ на этот вопрос может содержать ключ в отношении судьбы, не только прошлой, но и будущей, и не только иудеев, но и всего человечества в целом.
Сначала следует тщательно исследовать понятие избранности и задаться вопросом: какую выразительную силу имеют слова, обозначающие осуществление выбора Богом? К какому заключению можно прийти в отношении божественного субъекта, осуществляющего акт выбора?
Мы сразу же сталкиваемся с весьма существенным фактом: основной глагол, обозначающий избранность, bachar, в девяноста двух из ста шестидесяти четырех мест Ветхого Завета имеет в качестве субъекта слово Бог; здесь можно добавить еще тринадцать случаев употребления пассивной формы bachir, "избранный" (Богом)[16]. Все вместе составляет две трети случаев, где употребляется слово bachar. Это обстоятельство само по себе служит свидетельством преобладания религиозного смысла в концепции избранности Ветхого Завета и, как мы увидим позже, эта концепция оказывается шире обычной, профанированной концепции. Однако нам сначала следует определить последнюю, чтобы ощутить полную тональность божественного смысла этой концепции.
Bachar означает "выбирать", "отбирать", "избирать", "предпочитать". Достаточно привести несколько примеров. Во Второй Книге Царств 17:1 Ахитофел говорит Авессалому: "Выберу я двенадцать тысяч человек"[17]. Здесь, как и в той же, Второй Книге 10:9, где говорится, что "Иоав избрал воинов из всех отборных в Израиле и выстроил их против сирийцев", акт выбора в первую очередь означает анализ разных объектов, а во вторую — что один особенный объект предпочитается всем остальным. Особое качество выбранного предмета определяет сам факт выбора. В примере отбора воинов для битвы остальные одновременно отвергаются. В других местах, где речь идет не о людях, а о предметах, также очевидно, что выбор определяется качеством объекта. Так, в Книге Исайи 40:20 художник, отливающий идола, выбирает "негниющее дерево"; Лот "выбирает" для себя всю окрестность Иорданскую (Быт. 13:11), ибо он "увидел всю окрестность Иорданскую, орошаемую водою" (13:10).