Рабочих не хватает, и я со всего Великого моря зову работать босяков, обещая сытную кормежку и небольшую оплату серебром. Честно говоря, у меня до этого были несколько наивные представления о стоимости монументального строительства. Она оказалась настолько чудовищной, что в эту черную дыру улетали все доходы от торговли с Египтом и Вавилоном, вся добыча Сифноса, все привозное зерно и огромное количество тунца, которого брали все больше и больше. А ведь я и в Угарите начал стены строить. Причем там они даже нужнее, чем здесь. М-да… Я так скоро в трубу вылечу.
Я объехал строящуюся стену по огромной дуге. Дел еще много. Здесь, около порта, даже первые камни еще не уложены, зато строится мол, отсекающий гавань от морских волн. На это денег у меня уже не хватает. Купеческая гильдия строит порт сама в обмен на то, что пошлины будут снижены вдвое сроком на десять лет. Они сами пригнали людей на работы, и прямо передо мной сотни осликов и полуголых мужиков тащат в корзинах камни и щебень. Груз вываливают в воду, а потом засыпают песком и грунтом, превращая в длинный язык, выдающийся далеко в море. Полоса земли растет на несколько метров в сутки, обещая до конца года обнять новую гавань Энгоми двумя широкими крыльями. Через несколько лет она зарастет травой и кустарником, который крепко-накрепко вцепится корнями в камни и не даст морю и ветру разрушить то, что сделали люди.
А вот и мои биремы. Кноссо скалит белоснежные зубы, которые выделяются слепящим пятном на его дочерна загорелом лице. Он одет немыслимо ярко и увешан золотом, словно жена финикийского тамкара. Серьги, ожерелье и браслеты звенят на каждом шагу. Он же легенда, в такую его мать. Ему даже портовые шлюхи дают бесплатно, мечтая приобщиться к его удаче. В каждой гавани Великого моря знают про Кноссо, любимчика Морского бога, который за пару лет из нищего бродяги-критянина стал богачом и навархом ванакса Энея.
— Ты готов? — крикнул я, и тот молча кивнул.
Ну что же, отлично. Мы выходим завтра. Интересно, как там у Тимофея дела. Пока что, судя по сообщениям Хрисагона, он мои ожидания оправдывает. Пусть парень продолжает в том же духе. Если он свою миссию не выполнит, мне все эти стройки века нипочем не закончить. Храм Великой Матери, водохранилища, городские стены Энгоми и Угарита… Я немного увлекся в своих расходах. Это мало кто понимает, но сейчас мою несчастную казну спасет только полная дестабилизация мирового рынка меди…
Глава 11
В то же самое время. Эмар (в настоящее время — руины недалеко от г. Маскана. Восточная Сирия).
Эмар, разрушенный людьми пустыни, еще жил[16]. Он не умер в одночасье, как многие города, нет! Его сердце еще билось, но билось очень слабо, едва ощутимо, как у смертельно больного человека. На руинах его дворцов и храмов копошились голодные люди. Они напоминают пустынных сусликов, что высовываются из своих нор и сначала подозрительно нюхают воздух, будучи готовыми тут же нырнуть назад, под защиту своей затхлой норы. Тут довольно спокойно, и давно никого не убивают, но горожане живут с застывшим в глазах страхом. Они, едва завидев Тимофея или кого-то из его воинов, спешили свернуть в первый попавшийся переулок или прижаться к стене и застыть, не привлекая внимания. Ничего хорошего не сулит встреча с людьми, от которых кровью и горем разит за целый стадий.
Речной порт Эмара был когда-то одним из крупнейших на Евфрате, уступая лишь Вавилону и парочке городов на юге. Здесь останавливались караваны из Угарита, перегружали товар на судно, что экономило почтенным купцам немало времени и серебра. Да и плыть вниз по течению куда проще и безопаснее, чем вести сотни ослов по пустошам, что граничат с землями арамеев. Всего несколько лет прошло, как пал Эмар, а казалось, так бесконечно давно это было. Вот потому-то прибытие в опустевший порт пузатого магура, обмазанного битумом, вызвало здесь настоящий переполох. Люди вылезли из всех уцелевших хижин и молча стояли на берегу, пожирая глазами полузабытое зрелище. Некоторые даже плакали без стеснения, ведь порт — это жизнь для Эмара и его людей. Никто и не догадывался, что здесь еще живет столько народу. Город выглядит пустынным почти всегда.
16
Эмар, в отличие от Угарита, после разорения продолжил свое существование и был окончательно заброшен только в 1150-х годах до новой эры, когда его покинули торговцы и ремесленники. Большая их часть перебралась в уцелевший оплот хеттов — Каркемиш.