Тимофей тоже стоял на берегу в толпе. Он лениво грыз ножку дикого гуся, которого подбил палкой один из его людей, и благосклонно взирал на низенький, почти круглый корабль с хижиной, стоявшей на корме. Магур оказался немал, он примет на борт весь груз, что тащил их караван. Эта огромная лодка из доски, сшитой веревками, могла перевезти вес в пятьсот талантов. Немало, учитывая ее потешный вид.
— О-ох! — выдохнул Главк, стоявший рядом. Бедолага, который приговаривал вторую гусиную ногу, подавился и закашлялся, узрев нарядно одетую молодку, вышедшую из каюты на корме. Расшитое ромбами и волнами платье перетягивал пояс с пурпурными кистями, а на голове ее был надет парик, прикрытый золотой сеткой и тончайшим, невесомым платком. Тут не Ассирия, где женщины на людях закрывают лица.
— Ишь какая! — восхитился Тимофей, похлопывая друга по спине. Тот уже успел оценить по достоинству крючковатый нос девушки и желтоватые круглые глаза, делающие ее похожей на сову, и подавился, не выдержав ее презрительного взгляда, который в один миг оценил его, пересчитал каждую драхму в кошеле и признал полнейшим нищебродом, недостойным ее неописуемой красоты.
— Смотри, не ляпни чего! — предупредил Главк, больно толкнув его в бок. — Это ведь Кулли жена. А он наши шкуры спас.
— Да? — Тимофей подавился едким словцом. Он прикусил язык, убедившись в правоте товарища. С вавилонским купцом они за время пути изрядно сдружились.
Купчиха же без стеснения висла на шее мужа, который жадно лапал ее тощие телеса, целовал и называл своей козочкой.
— Ишь ты, — завистливо протянул Главк. — Смотри, какая любовь у людей!
— Кулли! — визжала бабенка. — Гони мой статер! Ты проспорил! Я же сказала, что корабль приведу точно на пятнадцатый день после «самого длинного дня». А ты не верил, муженек! Ты даже не представляешь, сколько серебра мы с тобой сэкономили! Нам же теперь не надо целых два месяца всю эту прорву людей и ослов кормить! Перегружай товар и проваливай в свой Энгоми, ты же до второго урожая ячменя еще одну ходку сделать успеешь.
— Точно у них любовь? Что-то не похоже, — засомневался Тимофей, но Главк уверенно мотнул густой бородой, лопатой лежавшей на его широченной груди.
— Точно, — прошамкал коротышка, объедая птичью кость дочиста. — У меня на такие дела глаз наметан. Она за него горло перегрызет. А он за нее.
— Ты наняла этот корабль, Цилли? — купец продолжал обнимать жену. — Недешево все же. Двадцатую часть за перегрузку возьмут.
— Вот еще! — фыркнула та. — Я его купила. Торговля сейчас плохая, возить нечего. Почти даром отдавали. Я уже посчитала, за две-три ходки отобьем. А двадцатая часть груза пойдет нам с тобой. Это честная цена, для твоего царя все равно выгоднее, чем караван гнать.
— Да ты мое сокровище! — расплылся в улыбке Кулли.
— Да, точно, это самая, что ни на есть любовь, парень, — окончательно уверился в своем мнении Главк. — Бабская красота, она приходит и уходит, а общие дела людей вместе крепче рыбьего клея держат.
— Туда красота прийти даже не успела, — фыркнул Тимофей, но благоразумно заткнулся, потому что Кулли спешным шагом направлялся к нему.
— Отлично! Все просто отлично, парни! — купец просто сиял. — Господин будет доволен. Мы путь сократим на месяц, не меньше! У меня не жена, а истинное сокровище. Подумать только, день в день состыковать два каравана! Да такого здесь уже много лет не видели.
— Ну да, — понимающе покивал Главк. — Корабль привести не каждая баба сможет.
— Купить хороший корабль, — с недоумением посмотрел на него Кулли и начал загибать пальцы, — команду нанять такую, чтобы тебя самого в дороге не ограбила, товар закупить ровно тот, что заказан, и по хорошей цене. А еще с властями по пути разобраться, царским писцам не переплатить, а потом груженое судно волоком, вверх по течению, точно к назначенному дню привести. А ведь ей еще вернуться нужно, и государя нашего товар продать с прибылью. А от Эмара до Вавилона, если на ослах идти, месяц пути, между прочим. И разбойники по обоим берегам просто кишат. Ты, воин, не понимаешь даже, до чего купеческое ремесло тяжелое.
— Чего это я не понимаю, — набычился Главк. — Я двадцать лет с караванами хожу! Ноги уже до задницы стер!