На большой открытой эстраде — в глубине парка — выступал с концертом какой-то коллектив художественной самодеятельности. Маленького роста девушка пела печальную азербайджанскую песню. У нее был не сильный, но очень приятный голос — и слушателям она нравилась. Они горячо аплодировали, и девушка снова подходила к микрофону — петь «на бис»… Тут среди зрителей и увидел я Ыхласа. Он стоял, заложив руки за спину, модно одетый — в приталенной красной сорочке, джинсах, в туфлях на высоких каблуках. «Уж на него-то, — подумал я, — никто не скажет: деревенский!»
— Неплохо было бы перекусить, — проговорил Ыхлас. — Пойдем на ресторанную веранду…
— В ресторан? — У меня ноги сделались ватными. Никогда в жизни не бывал в ресторане…
Но Ыхлас так обыденно, спокойно сказал про это, что я поверил ему: ничего необычного нет, и если стану отнекиваться, то как раз буду выглядеть «деревней».
Ресторан оказался не таким уж особенным, диковинным местом, которое должно было поразить мое воображение. Столики под белыми скатертями, сверкающая посуда на них, официантки в одинаковых кружевных передниках… Что-то похожее не раз в кинофильмах видел.
— Пиво будешь? — спросил Ыхлас.
— Нет, лимонад.
— Привыкай, — снисходительно посоветовал Ыхлас. — Пиво — это вещь…
— Нет-нет, не люблю его, часто пробовал, — соврал я. — Лимонад буду.
— Со временем привыкнешь, полюбишь, — пообещал Ыхлас.
А я подумал: «Или ничего другого хорошего в городе нет, чтоб сразу на пиво бросаться!»
Нам принесли по салату и бьющие в нос уксусом горячие шашлыки.
Потягивая холодное пиво, Ыхлас говорил мне:
— Вот за что люблю я городскую жизнь: поработал — культурно отдыхай! А в ауле куда вечером пойдешь? Только что в кино…
— Там тоже неплохо, — возразил я. — По-своему там…
— А-а!.. — Ыхлас рукой махнул. — Я считаю, чем больше городов будет — тем жизнь лучше станет. Вот бы берег Амударьи на всем его протяжении превратить в сплошной город!
— Зачем? — удивился я. — Представить даже трудно.
— В городе не бывает таких пережитков, как в селе, — развивал свою мысль Ыхлас. — В городе театры, цирк, рестораны, парки отдыха, музеи, разные аттракционы для детей… Разве они не способствуют развитию человека? Еще как! Тут человек сам творец своей судьбы, а в селе он зависит от разных обстоятельств…
— Ты не прав, — не соглашался я, но Ыхлас вроде бы даже не хотел слушать меня. А когда я все же стал горячо доказывать, что в ауле живут трудолюбивые люди, нигде не встретишь такой красоты, как на зеленых, с вольной природой берегах Амударьи, он хмуро спросил:
— А мою историю знаешь? Ну эту… с Селбиния́з? Разумеется, я знал про это, как и все другие в Хала́че. Год назад Ыхлас приехал в аул как отпускник на целый месяц, и старенькая мать сказала: «Так просто назад в город не отпущу тебя. Привяжем здесь твои ноги (то есть поженим) — уезжай потом куда хочешь. Иначе там вдалеке превратишься ты в чужого человека, ничего тебя в ауле не держит, а я совсем слабая…» Ыхлас подумал-подумал — и согласился. «Ладно, — сказал он, — посылай, как аульный обычай требует, сватов: я готов взять в жены Селбинияз…» Он назвал имя дочки колхозного кладовщика, красивой и очень гордой девушки, которая — Ыхлас знал это — была неравнодушна к нему. Да и сам он заглядывался на нее…
Отец Селбинияз, выстроивший самый высокий, огромный дом в ауле, человек хвастливый и чванливый, с усмешкой заявил: «Что ж, я не против, коли любимая дочка согласна… Но она лучше всех остальных девушек, не с кем даже сравнить ее, и без большого калыма[1] я ее не отдам. Есть ли у того, кто хочет стать моим зятем, лишние тысячи в кармане, или он кое-как на одну зарплату живет?»
Ыхлас нашел способ тайно повидаться с Селбинияз, и девушка — хотя слезы блестели у нее на глазах — сказала: «Да, ты должен, как требует отец, заплатить за меня назначенный им калым…» — «Опомнись, — вскричал Ыхлас, — где я достану столько денег? И разве деньги оценивают наши чувства?» — «Все равно, — ответила Селбинияз, — ты должен! Когда выдавали замуж Огульте́ч, мою двоюродную сестру, за нее потребовали столько же… А я разве хуже ее?»
Неплохо, как видно, усвоила Селбинияз уроки своего отца, уроки такого вот домашнего воспитания.