И вскоре Селбинияз выдали замуж за сына продавца промтоварного магазина в соседнем районе…
Униженный, оскорбленный, осыпанный насмешками невежд, Ыхлас надолго забыл дорогу в родной аул.
И сердце его теперь страдало от этого. Почему и спросил он меня: «А мою историю знаешь?..»
— Забыть можно, — нагнув голову, словно пряча от меня глаза, с грустью проговорил Ыхлас. — Но если подумать… Такое — и в наш космический век?! Слов не подыскать! И разве это в городе? Нет, в ауле! Понимаешь, Солтан, в ауле! Теперь ясно тебе, почему я хочу, чтобы было как можно больше городов?
И грусть в его голосе сменялась прежним возбуждением.
— Ты столкнулся с диким человеческим невежеством, — ответил я, — и в горечи своей по одному факту делаешь широкие обобщения. Это неверно!
— Пускай! Но я за город…
— Город не может без аула. Хлопок, мясо, хлеб — онн что, в этом парке растут?
— Что же ты сам зацепился за город?
— Запрещенный прием. — И я почувствовал, что сказал это с явной обидой. — Тебе известно, почему… Но от своего аула ни за что я не откажусь. Даже когда выучусь, на ноги встану…
— Прости, Солтан, — примирительно пробормотал Ыхлас. — Это я так, в горячке спора…
В этот момент подошел к нам плечистый парень с открытым лицом, приветливой улыбкой на губах, представился:
— Меня Арсла́н зовут.
И после паузы продолжил:
— Я за соседним столиком сидел и, хочешь не хочешь, что-то из вашего разговора слышал. Извините меня, но позиция вот этого товарища, — он кивнул на меня, — представляется более убедительной. Деревня опирается на город, как на индустриальную и культурную силу, а город, в свою очередь, живет в расчете на постоянную поддержку деревни… Они неразлучны, как брат и сестра. Извините еще раз, однако! — Он опять кивнул — на прощанье, и ушел.
И мы тоже вскоре, расплатившись за ужин, покинули ресторан. Я оглянулся на его ярко освещенную веранду и подумал: «Видела бы мама, как я сидел здесь… Сильно расстроилась бы она! Вот, мол, до чего сынок докатился, где время проводит, когда мы его с нетерпением ждем!»
И снова теплая волна при воспоминании о маме, доме, нашем Халаче мягко прошлась по сердцу…
В этот вечер мы долго бродили с Ыхласом по парковым дорожкам, о чем только ни говорили с ним, но удивило меня, что ни разу не спросил он меня про аульные новости, про близких ему людей. Иногда с ним, Ыхласом, здоровались встречавшиеся нам парни, перебрасывались фразой-другой. И это тоже удивляло: такой огромный город, десятки тысяч людей в нем, можно легко затеряться среди них, остаться незамеченным, а моего земляка, оказывается, многие знают, есть у него тут свои знакомые.
Так ли будет и у меня?
На следующее утро я поехал по указанному адресу и, поплутав меж вбитых в землю свай, сплетений арматуры и сваленных в беспорядке бетонных плит, отыскал третий строительный участок. Шофер тяжелого грузовика, привезший оконные рамы, показал на высокого, худощавого человека лет сорока пяти, лицо которого украшали густые бакенбарды, и пояснил:
— Это и есть бригадир по фамилии Суханбабаев. Догоняй, а то упустишь!
Я подумал, что уже где-то видел этого человека… Но где? В кино?! Точно, на киноэкране! Длинные бакенбарды придавали бригадиру сходство, причем очень большое, с французским киноактером Марселем Марсо.
Это почему-то развеселило меня, я почувствовал себя смелее и ринулся догонять Суханбабаева, уже чуть было не скрывшегося за углом здания…
— Новичок?.. — Он с интересом посмотрел на меня и протянул руку. — С прибытием в бригаду, парень. Пошли!
Строительство велось на обширной территории: на былом пустыре вырастал новый жилой массив города. На поднимающихся стенах будущих многоэтажных домов сновали каменщики, отсюда снизу казавшиеся маленькими, как дети. Оранжевыми пятнышками светились на солнце их защитные каски. Подкатывающие с раствором и кирпичом самосвалы поднимали тучи бурой пыли, которая рассеивалась медленно, будто нехотя. Стройка гремела, сияла слепящими глаза огнями электросварки, была наполнена сотнями всевозможных звуков, среди которых мой слух не сразу мог выделить, различить отдельные человеческие голоса: «Майна!.. Вира!.. Начали подъем!.. Береги-ись!..»
Суханбабаев был тут будто рыба в воде — шел быстро, не сбиваясь с шага, не озираясь, как я, не боясь, что заденет его проносящаяся мимо машина, раздавит устрашающе катившийся по рельсам многотонный башенный кран. Этому тоже, понял я, предстоит учиться — смело и одновременно безопасно ходить по стройке… И чему только не придется учиться!