руки. Со стороны чехов наблюдается -сильное недовольство русским
офицерством, которое не идет на фронт, предоставляя эту честь чехам, а
само под разными предлогами устраивается в тылу на тепленьких
местечках. Недовольны (чехи) и буржуазией, которая только приветствует
и „лебезит“...
Вчера говорили, что допросить осталось не бол«е 100 человек, значит
и до нас, наконец, дойдет очередь. Возлагать, однако, какие-либо надежды
на это, по-моему, не следует, так как допросы эти производятся лишь
о
ел
о
_
И000 человек. В коммерческом клубе находится более 600 человек, и
загажен он до невероятности.
26 октября.
Горизонт проясняется. Узнаем, по крайней мере, что максимум
„кары“ за участие в советской работе и другие „преступления“—три
месяца тюрьмы, но без зачета предварительного заключения.. хотя бы
полгода прошло до приговора.
-
Наконец, дождался и я допроса.
Допрашивал пожилых лет товарищ прокурора Кр-в.
Интересно его определение настоящего суда:
• —• Мы больше по впечатлению судим; если арестованный не
выглядит разбойником, отпускаем.
13 сентября 1918 i.
№ I.
Екатеринбургская Тюрьма.
Не периодический, об‘емлющий все течения
политической, экономической, общественной и
тюремной жизни
Ж У Р Н А Л .
Выходит по мере накопления материала.
Бесплатно.
От редакции.*)
„Гони природу в дверь—она через окно“. _
„Этоуж давно стало общепонятной истиной.' От
себя прибавлю: захлопни наглухо окно, а природа—
через дымовую трубу.
По замощенной булыжником улице все же
пробивается зеленая травка и на болоте вырастают
цветы.Правда, трава, что растет на мостовой, не чета
гордо-высокой сочной траве широких вольных степей, и
болотные цветы не отличаются ни яркостью, ни
разнообразием красок, ни благоуханием.
Эти чахлые, бледные растения не приносят ни
пользы, ни радости. Но это—протест природы против
оков над ее живой, благодатной силой...
Наш тюремный журнал — это тоже растение,
пробивающееся из-под каменных плит, это—цветок на
болоте
*) Это место, я вынужден был, готовя „дневник“ для печати,
несколько сократить редакцонпую статью.
Ему не сравняться с сияющей всеми цветами
радуги вольной литературой. Ему неоткуда черпать
живительные соки вольной жизни.
Но на воле светит. . солнце... И ..несжатые полосы“
нетерпеливо ждут и радостно манят своего пахаря и
жнеца.В стране перестраивается на новый лад
политическая жизнь, и общественные группы еще не
перестали бороться за свои идеалы... Все кругом так
настойчиво требует напряженной и энергичной
деятельности людей.
А мы?
Мы „арестанты“'—граждане, мещане, рабочие,
крестьяне, внезапно и насильно оторваны от своей
родной почвы и общественной сферы и брошены за
железную решетку, в каменный мешок.
Но от темного и душевного томления в душном,
грязном и тесном каземате мы еще не потеряли своих
природных человеческих стремлений и еще сохранили
стихийный порыв к деятельности, добру и красоте».
Какова же цель тюремного журнала, спрашивает автор ред.
статьи, и отвечает:,,В нем, как в зеркале, может отразиться вся серая и
безрадостная жизнь тюрьмы. На его страницах
„ арестанты“ могут излить всю скорбь наболевших душ
и... может быть кто-нибудь прочтет из этих строк
зароненную кем-либо „божью искру“ святой любви и
ненависти“.
Далее редакция журнала объявляет его внепартийным,
приглашает писать каждого и выражать уверенность, что
,,вся тюрьма пожелает принять самое живейшее участие? в журнале“.
Вторым номером является статья „К судьбе арестованных“
(написано карандашей), трактующая о полном произволе арестов (доносы,
личные счеты) и судьбе заключенных, и страдающая большим недостатком
—наивной верой в то, что общество, отрицательно в большинстве
относящееся к огульным арестам, заставит власть (моральным давлением)
освободить невинных ни в чем людей, брошенных в тюрьмы.
Здесь сказалось отсутствие политического чутья и правильной
оценки сил со стороны внепартийной редакции.
На какое „общество“ расчитывала она, когда властвовала буржуазия
в союзе с золотопогонниками, а все живое (профсоюзы, напр.) было загнано
в угол?...
Из статьи вывожу интересную цифру— к моменту выпуска журнала
в тюрьме насчитывалось 2000 арестованных.
тельству. Поводом к этому послужила аннексия Кыштым- ского уезда.
Военные действия начались. Будет об'явлена .мобилизация блох и прочих
паразитствующих элементов в области»,
«Ледовитый океан. Пароход, везший А. Ф. Керенского, об‘явил
себя демократической республикой. Президентом избран Керенский,
который об‘явил войну Советской России».
Даже стихи, правда, весьма слабые, имелись в новорожденном
журнале:
,,Социалист и обыватель“.
Вот первые строфы;
Социалист. Мы по тюрьмам годами скитались Или в ссылке
лишенья несли.
' Но где же „творить* в этом хаосе?
Да и не долог, вероятно, век тюремного журнала.*)
28 октября.
К нам стали заходить воскресшие из мертвых „чины
прокурорского надзора“ с вопросами „нет ли претензий, заявлений?"
Пытался поговорить о „деле“, но что можно вытянуть из этих
великолепных экземпляров . щегловитовской **) школы.
Опрашиваю, например, тов. прокурора, посетившего больницу
сегодня—почему держат месяцами, не пред'являя обвинения.
Отчеканивает:
— Не вхожу в существо .. это—дело следственной комиссии.
*
*) Первый номер, действительно, был и последним.
-
**) Щегловитов—поеледнай министр юстиции при царизме, от'явлен- непший
мракобес и черносотенец,— Примеч. Редакции.
Часто ночью слышу вопли и стоны борющихся с предсмертной
агонией.
•
Жутко, но... ко всему привыкает человек.
Интересным афоризмом разрешается у койки мертвеца один из
уголовных.
— Не понимаю, почему боятся мертвецов. Живые всегда
страшнее мертвых...
3 ноября.
.
Удостоились визита второго представителя юстиции— тов.
прокурора Остродумова.
Отрывки моей беседы с ним. Мое имя „много говорит «му":
до станции, босым и раздетым, на аркане, хлеща справа, и слева,
нагайками.
К§к только остался жив человек?
Еще один штрих тюремной расправы: одного из заключенных в
корпусе посадили на 7 дней в карцер за тот. что употреблял выражение