- Ну что, дружок, отпрыгался? - тихо, но отчетливо до меня донесся голос Каретникова. - Не утруждай себя стрельбой, бесполезно! Никто тебя не услышит, только сам оглохнешь.
Стрелять я и не собирался. Кто же стреляет в глухом погребе из газового оружия?
- И не вздумай высовываться, - продолжал советовать Капрал, - я тебя влет продырявлю. Думаю, те пару часов, что тебе отпущено, ты используешь более рационально. Подумай о смысле своей паршивой жизни. Или о том, что совсем необязательно было вставать на моем пути. Чего молчишь?
- Не имею привычки разговаривать с козлами! - громко ответил я, прикидывая, каким образом можно отсюда выбраться.
- Меня твои тюремные словечки абсолютно не шокируют, валяй дальше, если тебе так нравится. А лучше подумай о душе. Пора, брат!
- Это тебе следует поторопиться. Зачем своего орангутанга завалил?
- Это не я, его Славик пришил.
- Конечно, и для этого они собрались у тебя дома. Лучшего места не нашли. Ты ври, да знай меру!
- А какой мне смысл тебе врать? Ты у меня скоро навеки замолчишь. Вчера-то сделать этого не удалось. Недооценили вас парнишечки, за то и полегли. Это же надо! Даже Шувалова испугали - прискакал он ко мне, зубами клацает, рассказывает, какими дьяволами вы обернулись. Должен признать, такого поворота событий не ожидал никто. Нужно было что-то срочно решать. Самое позднее - завтра с утра можно было ожидать вашего визита и мне, и Эдику. Над этой проблемой мы и ломали голову, когда в квартиру ворвался совершенно неуправляемый Славик и с криком: "Кир, он нас всех подставил!" почти в упор пристрелил Шувалова. Пока я приходил в себя, Славочки и след простыл. Что мне оставалось делать? Стаскивать тяжелую тушу Шувалова с третьего этажа? Абсурд и безумие, особенно после выстрела. Да и куда бы я его дел? Машины у меня нет. Просто положить у соседской двери? Так ведь не поймут. Утром по мою душу обязательно явятся - если не домой, так на работу. В том, что меня засветили, я был уверен. Короче, с каждой минутой все больше запутывался. Плюнув на все, я сбежал сюда.
- Где и замочил пацана, - очень удачно ввернул я.
- Ошибаешься, его я тоже не трогал, хотя и следовало бы. Он в последние дни обнаглел совершенно. Деньги у меня вымогал уже в открытую, обещая за это держать язык за зубами. Только не верил я ему, раскололся бы с полупинка... Так что я благодарен тому, кто крякнул этого многообещающего гаденыша. Повторяю - я здесь ни при чем. Когда сегодня уже под утро я сюда добрался и спустился в погреб за вином, то увидел то же самое, что и ты. С той лишь разницей, что тогда он был еще совсем теплый. Завалили его буквально за шесть секунд до моего появления. Удовлетворен моим рассказом?
- Не очень! Что ты собираешься делать со мной?
- А ты сам подумай!.. Но не расстраивайся, у тебя еще есть время, покуда я советуюсь с одним хорошим и умным человеком.
- А я-то думал, ты главарь.
- У нас главарей нет, мы - не заштатная уголовная банда. Мы - хорошо организованный, отлаженный механизм. Сложные вопросы решаем коллегиально.
- Значит, я для вас - сложный вопрос?
- Не очень, но меня попросили не торопиться.
- И когда же соберется ваш сучий консилиум?
- Не переживай, скоро!
- А зачем ты, говно в нарукавниках, пришиб Авдеенко и Кривицкого?
- О-о-о! Ты даже и это вынюхал, спаниель паршивый! Тебе же хуже. Кто тебе об этом сказал?
- Сам догадался!
- Ну догадывайся дальше. Тебя там Славик не беспокоит?
- Нет, он по тебе плачет, хочет...
Я заткнулся, яркая, как молния, мысль буквально ударила в мою голову. Все это время, на протяжении нашего диалога, мои мозги лихорадочно работали в поисках выхода и вот теперь совершенно неожиданно выдали абсурдный продукт своего труда.
- Ты чего там заглох? Если вздумаешь карабкаться наверх, то учти - это будет твое последнее восхождение. Сниму как белую лебедь. Стреляю я отлично и предпочитаю в лоб, чтоб не мучился человек, потому как великий гуманист я. Так что сиди смирно и не высовывайся. Понял?
- Понял! - просчитав варианты и прикинув детали, послушно ответил я.
До кровли погреба было меньше трех метров. Славик весил не более сорока пяти килограммов, потолок поддерживали несколько прочных жердин, а мне хотелось жить. Все эти обстоятельства сложились воедино и превратились в спасительный выход. Не прекращая светской беседы, я потихоньку, в полной темноте, начал воплощать свой дьявольский план. Нащупав самую крайнюю жердину, я осторожно стал подкапывать ее ножом. Дело это оказалось не таким простым, как казалось вначале. Нож со скрежетом втыкался в камень - столб был зацементированным. С горем пополам мне удалось подкопать всю бетонную чушку. Не переставая болтать со своим потенциальным убивцем, я начал потихоньку раскачивать жердину, стараясь оторвать ее сверху. Когда с громким треском она отвалилась, я невольно присел, ожидая самого наихудшего.
- Ты что там делаешь? - тревожно спросил Капрал.
- Ничего, твою мать. Славика твоего перетаскиваю, лежит посередине, не проехать, не пройти, за бочонок зацепился. Темно тут, как в твоей поганой душе. Хочешь, скажу, кто тебя сдал? Я имею в виду дело о ломбарде.
- Был бы весьма признателен.
- Тогда отпусти меня на все четыре стороны.
- Ты требуешь невероятно высокую плату за сведения, которые меня уже мало интересуют, поскольку гражданин Каретников сегодня умрет и сегодня же возродится для новой жизни совсем под другой фамилией.
- Очень жаль, но, может быть, он захочет отомстить.
- Не волнуйся, этот вопрос продуман.
Кое-как отколупав цемент, я приступил ко второму этапу своего замысла. Оторвав от картофельного ящика прочную доску, я накрест привязал ее к жердине найденной тут же, в погребе, веревкой. Получилось замечательное трехметровое распятие. Теперь предстояла самая неприятная и ответственная операция. Громко матерясь, я обрядил мертвеца в свою камуфляжную куртку. Потом просунул шест между нею и спиной трупа, стараясь поперечиной попасть в плечи. Чтобы голова не болталась, а имела вид гордый и независимый, я приторочил ее к верхушке креста. Щелкнув зажигалкой, я наконец в полной мере насладился творением своих рук. Наверное, во мне погибал талант незаурядного чучельника.
- Ты чего там это? Пожар решил устроить? - опять занервничал Капрал.
- Прикуриваю, - хладнокровно ответил я, в самом деле прикуривая.
- Смотри у меня! Пушка наготове, не успеешь чирикнуть, как снесу тебе половину черепушки.
- Усохни, подонок! - посоветовал я, с трудом поднимая к потолку крест с мертвецом. Едва не надорвавшись, осторожно прислонил его к горловине погреба и бессильно сел рядом. Верно тебя, Гончаров, предупреждали добрые люди - не пей по ночам натощак, а ты не слушал.