Ну, я и решил его припугнуть. Придурок. Тишина в квартире гробовая и я, детина такая, на цыпочках крадусь к комнате. Еще и ниндзя притворился, типа меня не видно и я сливаюсь со стеной. Ну не идиот ли? Короче, подкрадываюсь к комнате, открываю двери и - хватаюсь за член. От увиденного возбуждение просто зашкаливало, скапливаясь тугим узлом внизу живота.
Он лежал поперек кровати абсолютно голый, широко разведя колени и дрочил себе самым непристойным образом. Не забывая при этом посасывать пальцы свободной руки. Его тело выгибалось под немыслимыми углами, а стоны имели самый развратный характер. Он был великолепен. Только я подумал, что хочу его, хочу физически обладать им, чтобы он так стонал и извивался подо мной, как услышал самый блядский голос в мире.
- Не хочешь присоединиться? – от сбившегося дыхания он слегка хрипел, но это было так эротично.
И вот хоть бы капелька смущения в глазах. Нету. Только желание, страсть и похоть. И я самым позорным образом кончил себе в штаны. Ну, я прям ниндзя, супер крут. А он, кажется, даже не заметил моего позора.
- Так и будешь там стоять? Иди ко мне, я помогу тебе расслабиться.
А я стою, глазами хлопаю и краснею как девчонка.
- Да я как бы уже расслабился. Я в душ, – и вылетел из комнаты, снося все на своем пути.
Когда вернулся, он как ни в чем не бывало, сидел и пил чай с печеньками. Прямо премилейшее создание. С того дня я не мог себя контролировать. Возбуждение было со мной везде, где был он. Перед глазами всплывали картинки, как он возбужденный ласкает себя.
Через несколько недель такого мучения я готов был лезть на стену. Теперь он занимался этим, не стесняясь меня. Хотя стеснение вообще не присуще этому существу. Иногда мне казалось, что он всегда хочет секса. Это немного пугало, но не отталкивало. Я все так же любил его, только теперь еще и хотел до зубного скрежета.
В один из вечеров мы всей семьей смотрели телевизор в гостиной. Родители были дома в кои-то веки. Свят пришел с тренировки позже, чем обычно. Не то чтобы я волновался, просто спокойнее было, когда он был рядом. Поздоровавшись со всеми, он с разбега плюхнулся ко мне в кресло. Раньше это смотрелось мило, а вот сейчас, в таком возрасте это уже было странно. То ли родители привыкли к такому поведению, то ли делали вид, что так и должно быть, но действия его никак не прокомментировали.
Перекинул через меня свои длиннющие шикарные ноги и обнял меня за талию, скрестив руки у меня на спине. Если бы кресло было расположено не так удачно, то родители могли бы увидеть, как его руки забрались ко мне под футболку и водят кончиками пальцев по спине. Он скучал, я чувствовал это. Но все, что я мог себе позволить - это обнять его за плечи. Его голова покоилась у меня на груди, а сам он издавал звуки, отдаленно напоминающие урчание. Если бы я сейчас встал, то родители бы увидели мой стояк. Меня бросило в жар, потом в холод. Все, это предел. Наклоняюсь к нему и шепчу в самое ухо так, что бы слышал только он.
- Хочу.
Ноль эмоций. Он че, дрыхнет, че ли? Тело зашевелилось и во весь голос выдало.
- Чего хочешь?
Эээ. И как ему объяснить? Смотрю на родителей, они - на меня. Хлоп, хлоп ресницами.
- Спать хочу, придурок, – надо как то мазаться, чтобы не спалили.
- О, я тоже хочу. Отнеси меня в кроватку.
И честные-пречестные глазюки уставились на меня.
И как я его должен тащить с таким-то стояком? В домашних брюках он как под парусом развевается, хорошо, что хоть не колышется на ветру.
- А может ты сам, ножками, а я за тобой? – последнее слово с нажимом, вдруг поймет.
- Не, мне лень. Я тогда тут спать буду, а выгнать меня у тебя рука не поднимется, так что сиди и терпи.
Вот он, тот взгляд, который я ждал. Что за игру ты затеял?
Его руки стали активнее, и все встало на свои места. Он совращает меня. Провоцирует на серьезные действия. Уже давно и так откровенно. А я и не замечал. Ну не совсем так конечно, не заметить такое было сложно. Просто боялся переступить какую-то черту, после которой нет дороги назад. Все-таки мы братья, а это - двойная проблема. Я не могу его потерять. Никогда. И теперь, когда все зашло так далеко, когда он готов, и сам просит этого, я не могу ему отказать. Никогда не мог. Ну, получай, маленькая сволочь.
Резко встаю с кресла. Свят живописной кучей, не буду уточнять чего, валяется у моих ног и громко матерится. За это время успеваю выйти из комнаты незамеченным. Конечно, кто обратит внимание на пацана со стояком, если их младший сынишка, который плохого слова в жизни не сказал, по крайней мере родители в это верили, кроет меня таким трехэтажным матом, что любой зек со стажем стоит и тихо ему аплодирует. Я таки - гений. Есть у него такая особенность, точнее две. При родителях никогда не матерится, и матерится при болевых ощущениях, вызванных посторонними предметами. Всего лишь нужно было соединить их вместе.
Сижу в комнате и набираю знакомый до боли номер, боковым зрением замечаю, что мой клон бочком проходит в комнату и прикрывает за собой дверь.
В трубке телефона гудки заменяет приятный мужской голос со слегка блядским оттенком.
- Привет, одна вторая моей любви.
Как же я рад его слышать! Свят падает рядом и подползает поближе к трубке.
- Лизка, я больше не могу, помоги мне его трахнуть.
Тишина. С этой стороны кто-то заикал, а с другой - хрюкнул и заржал самым неприличным образом. Я жду. Один ржет, другой икает.
Смех резко затихает, я слышу серьезный, уверенный голос.
- Завтра в семь приезжайте ко мне. С ночевкой. Родителям скажите, что будете у друзей. Ничего не берите, у меня все есть, я запасливый.
- Как, ик, бурундучок, ик?
Ну никак без своих пяти копеек в разговоре.
- Ага, как бурундук. Всех домой тащу и за щеку беру.
Трубку пришлось убрать от уха в связи с риском ранней глухоты. Нет, так ржать нельзя. Раздались гудки.
- Все понял? Иди, мойся, брейся, клизму делай. Драть тебя буду за все твои выходки.
- Ик!
Взял полотенце и пошел.
Пока стелил постель, услышал из коридора ор на всю квартиру:
- Мам, а где у нас клизма лежит?
- Тебе зачем, сынок?
- Наказывать себя буду за нехорошие слова.
Что ответила мама, я не слышал. В это время я пытался залезть на кровать, с которой ебнулся, и заодно найти свою случайно оброненную челюсть.
И на следующий день мы поехали к брату. И у нас был секс. Это было что-то незабываемое. Кажется, даже сейчас - через три года - я все еще помню все, что чувствовал. Лиза был рядом с нами и тоже получал удовольствие. Он помогал, направлял куда нужно, даже помогал двигаться так, чтобы нам обоим было максимально хорошо. Он не трахал ни одного из нас, он просто был рядом. Он был нам нужен, как маяк, который удерживал нас на грани с реальностью. Поддерживал нас не только физически, но и морально. Это был лучший день в моей жизни, как потом выяснилось, и в жизни Свята тоже.
Но мы по-прежнему не могли часто быть вместе. Иногда секс случался, но редко. Мы не могли разрушить наш маленький хрупкий мир своими действиями. По крайней мере, сейчас. Основная причина была в Лизке. Вообще его зовут Кирилл, а фамилия у нас Елизаровы. Мы - родные братья. Только имя его ему никогда не нравилось, и он переделал фамилию в имя. На работе для всех он - капитан Кирилл Андреевич, а для нас - просто Лизка. Дело в том, что его еще в шестнадцать лет выперли из дома за его ориентацию, поведение, имидж, да и за образ жизни в целом. Просто он не такой как все. От родителей он не скрывал ничего, за что и поплатился. Ему купили квартиру и давали денег на месяц. Вы спросите, как он попал в органы? Да очень просто. Имея такой пробивной характер как у него, это было не сложно. В основном он работает под прикрытием, его образ способствует этому. У него тысячи ролей, и только некоторые люди знают его настоящего. Если бы родители узнали про нас с братом, во всем бы обвинили его, а такого допустить нельзя. Он и так слишком переживает из-за их отказа от него.