— Тебя до станции проводить?
— Нет, зеркалами уйду. Поездом Москва-Рига долго добираться. Пойдем, свечу подержишь.
— Трость не забудь. Ох, и тяжелая она у тебя.
Дверь в баньку захлопнулась и мы, наконец, остались одни. Я даже рот приоткрыла, зная, что сейчас последует поцелуй, о котором давно наяву грезила.
— Вася, ты с князьями-то будь поосторожнее! — вдруг раздался бабушкин голос. — Охальники они все до одного!
Я подняла голову и увидела, что волосы у бабули растрепанные, шпильки торчат в разные стороны, а кощееву трость она держит как скалку. Дверь в баньку опять закрылась.
— Да, мы такие, — лицо Кости приблизилось, и я, наконец, увидела звезды на зимнем небе. Когда мои руки потянулись к пуговкам на его рубашке, его ладонь мягко меня остановила. — Неделю потерпеть осталось, — прошептал он, целуя меня в ухо.
— И что будет через неделю? — шепотом ответила я, прижимая его ладонь к своему горящему лицу.
— Твой день рождения. И тогда тебе не отвертеться. Я год ждал.
— А я и сейчас готова. Ты же князь? А значит тоже охальник. Бабушка так сказала, — и опять взялась за пуговки.
— Что ты со мной делаешь, Вася?
— Охальничаю. Чай тоже из княжеской семьи.
— Бабушку пожалей. Она твоего ведьмовского дня рождения двадцать лет ждала.
— Да-да, — раздалось из баньки.
Черт. Не дадут жару душевному разлиться. Сговорились они что ли? Решила обидеться. В голову полезли всякие мысли, что мучили с того самого момента, как я Костю из своей квартиры выставила. Припомнился и одинокий Новый год.
— А скажи-ка, милый князюшка, где это ты пропадал всю неделю?
— Ставил точки над и. С твоими женихами разбирался в честном бою.
— С какими женихами? — растерялась я. — Нет у меня никаких женихов.
— А слова свои помнишь, что другого любишь? Вот я и принялся методом отсева выяснять, блефовала ты тем утром или нет.
— И кого же ты отсеял, князюшка?
— Лесовика из вашего леса, водяного из Сирень-озера, домового из Скрябушек. Все теперь колядовать в праздничных нарядах выйдут, но никакая маска от переливов на лице не спасет.
— И шишка из Дубравы отметелил? — испугалась я за тщедушного паренька, который только ласково в глаза заглядывать горазд. Ничего более.
— И этого надо было? — скосил на меня глаза Константин.
— Нет. Этого не надо. Он, наверное, до весны носа из дубовой рощи не высунет. Побоится гнева княжеского. Больно крут новый князь.
Костя засмеялся. И так хорошо, что померещилось мне, будто ангелы в колокола заиграли. Или это в местной церквушке к заутрене звали? Рождество пришло. Я повернулась на бок и вгляделась в лицо моего суженого-ряженого. И опять хор ангелов исполнил божественную песню. Или это бабушка в своей спаленке телевизор включила?
— Расскажи, княже, почему ты мне продыху не давал, когда я из города уезжала?
— Ревновал. Хотел, чтобы не задерживалась. Вернулась до вечерней зари.
— Вот ты чудище сказочное, — стукнула я его легонько по плечу.
— Теперь, надеюсь, ничего болеть не будет?
— Теперь не будет.
Перед моим носом появилось кольцо с красным камнем.
— Ах, вот ты какой цветочек аленький, — прошептала я, любуясь красивым колечком.
— Я люблю тебя, Василиса. Выйдешь за меня замуж?
В жизни всякое бывает, правильно заметил Костя. Кто-то на колено встает и руку лобызает, прежде чем кольцо надеть, кто-то его в пирожное засовывает и глаз с него не спускает, чтобы дама без зубов не осталась, а кто-то, как мой князюшка, лежа на печи и кольцо надел, и в любви признался. А что? Я не против. И крикнула свое «да» так громко, что в лесу с деревьев снег поосыпался. С праздником, мои дорогие!
Тот, кто посылает подарки (рождественская сказка)
Впервые я увидел ее, когда малышке исполнилось три года. Да, это тот самый возраст, когда человек может назвать, какой подарок он хотел бы получить на Рождество. Она мечтала о котенке. Живом. Плакала и топала ногами, пока ей терпеливо объясняли, что живого мурлыку Санта Клаус прислать не сможет, что зверьку будет страшно в темной коробке, уложенной в душный мешок, который сначала повезут на санях, запряженных девятью оленями во главе с Рудольфом, а потом спустят в узкий дымоход. Я с интересом наблюдал, какие еще доказательства приведут люди, чтобы отказать девочке в ее первой мечте. Они нашли выход. Папа Малышки Брит, так звали моего белокурого ангела (ровно до тех пор ангела, пока она не открывала в требовательном крике рот), принес большую коробку и сказал:
— Давай посмотрим, сумеешь ли ты весь день (а ровно столько Санта Клаус добирается до нашего города) просидеть в коробке. Я очень надеюсь, что тогда ты пожалеешь несчастного котенка и согласишься на игрушечного.