– Филипп?
– Он самый.
Тут на барона напал приступ веселости, что выглядело весьма неучтиво по отношению к чародею.
– Ах, мой сын! Вы сказали, эту особу сопровождает мой сын?
– Да, барон.
– Стало быть, вы знакомы с моим сыном?
– В жизни не встречался.
– А где мой сын сейчас находится?
– В полулье или даже в четверти лье отсюда.
– Отсюда?
– Да.
– Дорогой мой, Филипп сейчас в Страсбурге, он служит в тамошнем гарнизоне и, если только не дезертирует – а он этого не сделает, уверяю вас, – никого привезти сюда не сможет.
– И тем не менее он кое-кого везет, – проговорил Бальзамо, продолжая вглядываться в стакан с водой.
– А этот кое-кто мужчина или женщина? – осведомился барон.
– Это дама, барон, и притом весьма знатная. Подождите-ка, тут что-то странное.
– И важное? – подхватил барон.
– Клянусь вам, да.
– Тогда уж договаривайте.
– Дело в том, что вам следует удалить отсюда эту служаночку – маленькую распутницу, как вы ее называете, – которой палец в рот не клади.
– Почему это я должен ее удалить?
– Потому что в чертах Николь Леге есть некоторое сходство с прибывающей сюда особой.
– А вы говорите – знатная дама! Знатная дама похожа на Николь… Не кажется ли вам, что вы впали в противоречие?
– Отнюдь нет. Однажды я купил рабыню, которая была так похожа на царицу Клеопатру, что мы даже подумывали, не следует ли отвезти ее в Рим, чтобы она приняла участие в триумфе Октавиана Августа.
– Эк куда вас занесло! – воскликнул барон.
– В конце концов, поступайте как хотите, дорогой хозяин. Вы же понимаете: меня все это никак не касается, я сообщил все это в ваших же интересах.
– Но каким образом сходство с Николь может оскорбить эту особу?
– Представьте, что вы – король Франции, чего я вам не желаю, или дофин, чего я желаю вам еще менее; так вот, неужели вам будет приятно, если вы войдете в чей-нибудь дом и среди челяди увидите копию вашего августейшего лика?
– Вот дьявол! – воскликнул барон. – Трудная задачка! Из того, что вы сказали, следует…
– Что очень высокопоставленная и могущественная дама, которая вот-вот приедет сюда, будет не очень-то довольна, увидев собственную копию в короткой юбчонке и домотканой косынке.
– Ладно, – не переставая смеяться, заключил барон. – Когда надо будет, я ее ушлю. Но больше всего, дорогой барон, меня радует мой сын. Его мчит к нам сюда счастливый случай и даже не кричит: «Поберегись!»
Старый барон расхохотался громче прежнего.
– Значит, мои предсказания вас порадовали? – внушительно спросил Бальзамо. – Тем лучше, однако на вашем месте, барон…
– Что на моем месте?
– Я отдал бы кое-какие приказы, распоряжения.
– В самом деле?
– Конечно.
– Я подумаю, любезный гость, подумаю.
– Как бы не опоздать.
– Так все это вы говорите мне серьезно?
– Как нельзя более серьезно, барон. Если вы хотите достойно принять особу, которая делает вам честь своим визитом, нельзя терять ни минуты.
Барон покачал головой.
– Вы, кажется, все еще сомневаетесь?
– Ей-богу, любезный гость, я должен признаться, что вы имеете дело с человеком ужасно недоверчивым.
Вот в этот-то момент барон и направился к флигелю, где была спальня его дочери, чтобы рассказать ей о предсказании гостя, и позвал:
– Андреа! Андреа!
Мы знаем, как девушка ответила отцу и как магический взгляд Бальзамо привлек ее к окну. Николь находилась тут же: она с удивлением смотрела на Ла Бри, делавшего ей какие-то знаки и явно желавшего что-то ей сообщить.
– В это дьявольски трудно поверить, – повторил барон. – Вот если бы увидеть…
– Ну, если вам непременно надо увидеть, тогда обернитесь, – проговорил Бальзамо и указал рукою на аллею, в конце которой появился всадник, несшийся так, что земля гудела у коня под копытами.
– Ну и ну! – воскликнул барон.
– Господин Филипп! – приподнявшись на цыпочки, закричала Николь.
– Наш молодой хозяин, – с радостью в голосе проворчал Ла Бри.
– Брат! Брат! – вскричала Андреа, стоя в окне и протягивая руки в сторону всадника.
– Это, случайно, не ваш сын, господин барон? – небрежно осведомился Бальзамо.
– Да, черт возьми, он самый, – ответствовал остолбеневший барон.
– Это только начало, – предупредил Бальзамо.
– Так вы и в самом деле чародей? – изумился барон.
На губах у чужестранца появилась торжествующая улыбка.
Лошадь быстро приближалась; уже было видно, как с нее струится пот, а над ней поднимается облако пара; вот она миновала последние ряды деревьев, и молодой офицер – среднего роста, весь в грязи, с лицом, оживленным от быстрой езды, – на ходу спрыгнул на землю и обнял отца.