И ведь удивительно, мысленно я не раз произносил эти слова, но не чувствовал в себе перемен. Они казались мне гадкими, но были словно призраками, в которые можно было и не верить. Теперь же, когда я услышал, словно со стороны, собственный голос, произносящий это слово, оно вдруг материализовалось и оказалось гораздо страшнее, мерзче и наглее, чем в воображении. Слово легко отделилось от меня и поскакало дальше, и я с этим уже ничего не мог поделать.
Наверное, никогда в жизни мне не было так пакостно. Я отчетливо понимал, что стал другим, и было так жаль того меня, который только что исчез! И ничего нельзя было изменить — губы мои были запачканы навсегда, а в душе появилось пятно, которое и по сей день так же черно и безобразно.
7.
Из тех, кто дочитал до этого места, многие со мной не согласятся и приведут много разумных доводов в защиту нецензурной брани.
«Что поделать, такова жизнь…»
«В меру — даже полезно (как водочка: сто граммов для здоровья)».
«Бывают случаи, когда других слов не понимают».
«Давайте без ханжества! Мат был, есть и будет! Да здравствует
Русский Мат, самый лучший Мат на свете!»
« С матом прикольно!»
«Тогда ни одного анекдота не расскажешь!»
«И добрые люди ругаются, а злые дела часто делаются под
прикрытием безупречно вежливых фраз».
«Подумаешь…»
Я отвечу: «Грязь — это всегда грязь! И если есть хоть какая-то возможность сохранить чистоту, надо сохранять. А если не получается, хотя бы давать себе отчет: это твой вклад туда же — в огромную свалку, где гниют и разлагаются мерзкие, оскорбительные, постыдные по своей сути слова, кто бы и как бы ими ни пользовался. «Подумаешь!» — это закрывание глаз, это послабление, это боязнь сказать самому себе правду, боязнь задуматься, наконец».
Тем же, кто считает, что ругаться в принципе нехорошо, но иногда можно в правильной дозировке и уместных обстоятельствах, я хочу сказать: это ваш выбор — пачкаться или нет, а после этого уважать себя или не очень. Какую планку вы для себя поставите, какую уловку придумаете, чтобы оправдать себя, — ваше дело. Только помните — ничего бесследно не проходит, а мировая помойка и так переполнена. Если я не авторитет, то есть и покруче: «…во все мире будет чисто, если каждый будет мести у своего двора» (Л. Толстой).
Ну, а тому, кто считает, что грязные слова — норма, я и доказывать ничего не хочу. Ругайтесь на могиле матери, называйте скверными словами маленьких детей, объясняйтесь матом в любви, тем более, что эти слова так или иначе напрямую связаны с ней как с процессом.
8.
И самое больное…
В книге впервые я увидел напечатанное грязное слово, когда читал автобиографический роман Эдуарда Лимонова «Это я — Эдичка». Я знал, что книжка скандальная, что автор — мастер эпатажа (собственно, из-за этого я и стал читать роман), и был готов ко многому. Но, как выяснилось, не ко всему. Чуть ли не на первой странице я увидел то, что, на мой взгляд, вообще не должно существовать в природе. Непристойное слово, напечатанное красивым шрифтом среди других слов, как будто оно самое обычное и ничем не запятнано.
Я долго смотрел на него и не верил своим глазам. На заборе — понятно, чего не напишет придурок или пьяный отморозок. Но в книге! Книга проходит корректуру, верстку, оформление. Много интеллигентных, образованных, профессиональных людей работало с этим словом и относилось к нему так же добросовестно, внимательно и уважительно, как и к остальным словам.