Я так и видел редактора (почему-то мне представилась пожилая женщина), как она, поправляя очки, читает эту страницу, одобрительно кивает головой, зовет коллегу, и они вдвоем смакуют эту строчку, перечитывают ее (разумеется, вслух!), радуются новаторству автора. Корректор проверял, правильно ли написано это непривычное слово. Интересно, к какими словарями он обращался? Наборщик недрогнувшей рукой набирал нецензурщину (хотя теперь она была уже цензурщина), книгу печатали, и вот уже слово, которое еще недавно в письменной форме существовало только на заборах и на стенках сортиров, получило все гражданские права и привилегии. Революция! Свобода! Глоток свежего воздуха!
Так вот, не умаляя литературного таланта Лимонова (это неоспоримый факт), я считаю, что он — злейший враг литературы, и там, где всем нам воздастся по заслугам, Эдичка будет языком слизывать непотребные слова с раскаленной сковороды. Или выгрызать их из гранитных скрижалей.
Особенно противно то, что грязные слова Лимонов использовал, как приманку для публики и весьма преуспел в этом. Многие, как и я, прочли нашумевший роман только потому, что хотели убедиться в его смелости. Возможно, не было бы этой скандальной книги, не было бы известности писателя Лимонова, а значит, и тех преференций, которые к известности прилагаются. Грязные слова хорошо расплатились с Лимоновым за все, что он для них сделал.
Напечатанное грязное слово — вообще нонсенс. Это капитуляция. Если мы будем говорить, писать и читать грязные слова, понимая, что они грязные, — значит, мы признаем свое бессилие, отказываемся от необходимости блюсти себя в чистоте и намерены только потакать своим слабостям.
И что же дальше?
9.
Вот, пожалуй, и все — я высказался. Вроде как груз с души снял. Осталось подытожить напоследок.
Каждый ребенок в определенном возрасте теряет чистоту, это неизбежный момент взросления и, если вдуматься, страшный момент. Вот он еще чист, чист его поцелуй, взгляд открыт, мысли не загажены хитростью. Проходит время, что-то в нем меняется, и он уже понимает, что капризом можно выпросить игрушку; что словом можно обидеть; поцелуй его уже не всегда бескорыстен — на чистом листе появились первые пятна. В какой момент он начинает понимать, что в мире существуют плохие люди, плохие поступки и плохие слова? Как он справится с этим открытием? Я думаю, важнее этого перехода в его жизни уже ничего не будет. От того, какое место в его душе займут эти первые пятнышки, зависит, чем он будет заполнять оставшуюся часть чистого листа, к чему стремиться, что накапливать и что отдавать…
Конечно, невозможно снова стать ребенком; невозможно возвратить первозданную чистоту и невинность, но стремиться жить в чистоте можно и должно. Я убежден в этом. Потребность в чистоте — естественна. Ведь руки перед едой мы моем, зубы чистим, принимаем душ, а некоторые волосы дважды в день промывают. Посмотрите на свою полочку в ванной — чего там только нет! И вот вымытые, чистые, благоухающие, мы встречаемся с друзьями или снимаем трубку и… с розового, нежного, в пупырышках языка течет черная грязь.
Язык-то мы помыть забыли.
Конец