Так что какое-то кольцо с несущественным алмазиком вряд ли привлечет сильное внимание. Или даже несколько колец. Я бы даже сказала комплектов.
Из магазина вышла очень довольная. Эти покупки я доставке отдавать не стала. Держа в одной руке пакет с безделушками, крутила другой, рассматривая изумрудное кольцо из желтого золота за двести кусков.
Вернувшись в машину, зарылась в пакет и стала перебирать свое золото. Для себя решила оставить только один комплект украшений из белого золота с белым жемчугом и бриллиантами, а остальное обналичить. Конечно, разница в цене будет внушительной, но кто будет считать чужие деньги? Точно не я.
Убрав понравившийся комплект в системное пространство, поехала в самый крупный ломбард в городе, где сдала все украшения и выручила достаточно денег для помощи маме главной героини, а заодно оставила себе на следующий мир. Если меня ждет опять современность, будет славно иметь при себе наличку. А то знаем мы этих психованных главных героев, хмпф!
Когда я со всем закончила, было уже пять. Адрес, который прислал в сообщении мистер Уилсон, находился на другом конце города, так что не стала рассиживаться и поехала на место встречи.
Парковаться прямо у входа в тату салон не стала, остановившись на углу. Отсюда открывался хороший обзор, и можно было немного понаблюдать за людьми, которые входили и выходили из салона. В основном это были подростки, но несколько раз заходили подозрительного вида мужчины. Они входили в салон с пустыми руками и выходили с пакетами.
«Малышка, смотри! Татушки на вынос, ахаха!», – веселилась я, прячась за тонированными стеклами.
407: [Ага, на вынос. Точно закладки делать пошли.]
Шурша кульком, я ела пышный пончик, посыпанный большим количеством сахарной пудры, и ни о чем не волновалась, когда из салона вышла пара латиносов и остановилась на тротуаре, глядя в мою сторону. Раздетые по пояс, забитые татуировками и с бритыми головами, эти парни выглядели довольно угрожающе.
Похоже, стоящая без дела дорогая тачка в этом не самом презентабельном районе вызвала наконец закономерный интерес бандитов. Переговорив о чем-то своем, бандитском, парни осмотрелись в поисках чего-то еще подозрительного и не спеша двинулись в мою сторону.
«Ай-яй, смотри, детка. Они нас грабить идут. Как думаешь, смогут?»
Латиносы подошли к тачке, подергали запертые двери, а потом достали какой-то приборчик и начали взламывать замок. Штука сработала, и замки щелкнули. А когда парни открыли двери, наши взгляды наконец встретились.
«Кажется, нас собираются бить…»
407: […]
407: [До свадьбы заживет. Аха ахаха ахахаха!]
– Ох, вы уже познакомились? – раздался в стороне голос запыхавшегося доктора. Мистер Уилсон спешил к нам, с тревогой глядя на молчаливую мизансцену, и на ходу стал представлять конфликтующие стороны. – Молли, поздоровайтесь! Это те братья Гонсалес, о которых я вам говорил!
С доктора пот градом катился, а ведь еще недавно он утверждал, что я должна доверять этим братьям. Братья тоже особо мне не доверяли, подозрительно косясь на сахарную пудру у меня на носу. Кажется, я не тот клиент, с которым они хотели бы работать.
– Привет! – дружелюбно заулыбалась я, вылезая из машины и шмыгая носом. – Так это вы братья Гонсалес? Мистер Уилсон очень хорошо о вас отзывался. Спасибо, что согласились помочь спасти мою маму.
Парни переглянулись, и один из них спросил:
– Бабло при тебе?
– Конечно! Конечно, при ней! – влез между нами доктор, загораживая меня спиной от двух бандитов. Оттеснив меня чуть назад, он повернул голову и шикнул: – Ну же, Молли, поторопитесь и достаньте деньги. Надеюсь, вы принесли всю сумму?
– Ага, – солнечно улыбнулась я, передавая ему пакет с наличкой. – Как договаривались.
Фирменный пакет известного ювелирного бренда перекочевал из моих рук в руки доктора, а от него к братьям. Те оглянулись еще раз и быстро проверили содержимое. Убедившись, что оно соответствует их ожиданиям, один латинос забрал пакет и быстро ушел, а второй остался и продолжил разговор.
– На Ньюберри вас будет ждать машина с этими номерами, – мужчина протянул клочок бумаги с набором корявых букв и цифр. – Приведете женщину туда, а дальше мои люди знают что делать.
Сказав это, человек ушел, и мы с доктором остались одни. Он обернулся и нервно меня осмотрел.
– Мисс, эти люди ничего вам не сделали?
– Нет, – легкомысленно улыбнулась я. – Вы вовремя подошли. Что мы будем дальше делать?
– У вас на носу… вы… – запинаясь, начал хмуриться доктор.
– Ах, это? Просто сахарная пудра. Я пончик ела, – отмахнулась, быстро вытирая белый порошок рукой. – Так что мы будем делать дальше?
Мистер Уилсон облегченно вздохнул и сосредоточился на деле, обходя машину и забираясь на пассажирское сиденье. Я села за руль и стала внимательно слушать.
– Сейчас поедем в больницу и заберем вашу маму. Я ее стабилизирую, чтобы перелет прошел нормально, а потом мы отведем ее к машине. Не волнуйтесь, братья Гонсалес не первый раз помогают кому-то выбраться из страны, так что они знают что делают.
– Ну раз вы так говорите, то поехали.
Я завела двигатель, и мы отправились в путь. Дальше все прошло как по маслу. Больница, бледная дезориентированная женщина, чужая машина. Плакать и обнимать чужую маму меня не тянуло, так что помахала людям ручкой, попрощалась с доктором и вернулась в машину.
Итак, все дела сделаны! Теперь можно вернуться в квартиру, завалиться на диван и покрываться плесенью до воскресенья. Похоже, пройти мир А-класса будет легче, чем мы думали.
А по пути заскочу-ка я в любимое кафе.
До пирамиды добралась без пробок, так что успела как раз к началу заката. Поднималась на лифте в хорошем настроении, уже предвкушая вкусный кофе, острый десерт, яркий закат и неуместную музыку. Однако что-то пошло не так.
407: [Ну? И где ваш пианист?]
Эм… И правда где?
Растерянно оглянувшись, заметила, что были заняты всего несколько столиков у окна, а никакого рояля не было и в помине. Ладно пианист, но рояль-то куда свалил?
– Добрый вечер. Вам помочь? – уже знакомый официант подошел, заметив мою растерянность, и предложил проводить к столику. Я, разумеется, согласилась. И уже заняв последнее свободное место у окна, услышала вопрос: – Вам как обычно?
Очень приятно, что меня здесь помнят. Мило улыбнувшись, ответила:
– Да, пожалуйста. Кстати, я смотрю, вы перестановку сделали, рояль убрали. А что же тот пианист? Не будет больше выступать?
Между нами повисла тишина. Официант застыл и несколько раз моргнул. Прежде чем ответить, он прочистил горло и выбрал максимально деликатный тон:
– …какой пианист?
407: [Бро…]
«Да блин. Вы издеваетесь? В смысле какой пианист? Тот, который тут каждый вечер отирался!»
Однако на людях выходить из себя не стала. Все с той же вежливой улыбкой вкрадчиво произнесла, взглядом намекая на то, что лучше бы парню меня не разыгрывать:
– Ну как какой? Он уже несколько раз здесь играл. На рояле.
Официант внимательно посмотрел мне в глаза и с садистским спокойствием спросил:
– На каком рояле?
– …
Я скрипнула зубами от бессилия и не знала, смеяться мне или плакать. Так случилось, что я даже на рояль указать не могу, его нет! Пианист свалил вместе с роялем? Но это не тот музыкальный инструмент, который можно взять подмышку и гордо уйти.
И чтобы не выглядеть еще большей идиоткой, я свела все к шутке:
– Действительно, какой такой рояль, ха-ха. Но было бы неплохо, если бы тут появилась живая музыка, да? Ладно, принесите мне, пожалуйста, мой заказ.
– Хорошо, – деликатно улыбнулся официант, мысленно обозвав меня не самой умной посетительницей. И как только он скрылся за дверью, улыбка сползла с моего лица.
– Ладно. Хрен с ним, с роялем. Телек тут откуда взялся? Раньше он тут не висел, я точно помню, – мрачно пробормотала я, пялясь на плазменный экран на стене. Диагональ была внушительной, так что видно было прекрасно. В эфире был музыкальный канал с новинками мировой эстрады.
407: [Хост…]
Голос маленькой системы звучал настороженно и, я бы даже сказала, испуганно, поэтому я тоже насторожилась.