Приветственно качнула головой, когда проходила мимо небольшого киоска. Бабушка Рая, до этого развешивавшая газеты, широко улыбнулась и хотела что-то сказать, но заметив, что очень спешу, лишь помахала в спину и крикнула, чтобы после заходила к ней за новой нотной тетрадью. Вот только мне она больше не понадобиться. По крайней мере, сейчас. А ведь я действительно надеялась на то, что никогда в жизни больше не сяду за ненавистный музыкальный инструмент. Надеялась, что смогу начать жизнь с чистого листа, но не тут то было. Матушка вновь засуетилась, и мир, который выстраивала по крохам, вновь рухнул.
Мотнула головой, отгоняя отвратительные мысли, и просто побежала. Ветер трепал волосы, а сумка, весившая несколько кило, больно билась о бедро, но я улыбалась. Ткань юбки прилипала к капроновым колготкам, которые казались настоящим испытанием летом. Хорошо хоть, что сейчас не так жарко. А тем временем тучи все сильнее сгущались и к моменту, когда добежала до пропускного пункта у ворот школы, на землю начали падать первые мелкие капельки. Со временем они становились все сильнее, крупнее, но я не спешила прикладывать карточку к датчику. Лишь подняла лицо к небу, позволяя нескольким капелькам ударить по щекам. Казалось, что так получается избавиться от давящей ауры. Вот только когда охранник выразительно кашлянул, очнулась и направилась дальше. Быстрый писк и я оказалась во внутреннем дворе школы. Того места, которое буквально высосало все возможные силы.
Было бы удивительно, если бы всего за несколько недель долгожданных летних каникул школа бы хоть как-то изменилась: ярко-синие стены, затемненные окна. Только ко всему этому сейчас добавились украшения над парадным входом. Элитная гимназия же! Видимо завуч подсуетилась, чтобы и газон выровняли, и само здание отмыли до такой степени, что казалось, удалось бы рассмотреть там свое отражение. Да, к приезду гостей из Москвы постарались на славу!
Поэтому сейчас с «огромным удовольствием» наблюдала, как завхоз с уборщицами отмывали таблички, на которых были имена наших прославившихся учеников. И они делали это с таким упорством, словно хотели дотереть железо до блеска. Коротко кивнула им и с замирающим сердцем, перепрыгивая сразу несколько светлых каменных ступенек, побежала прямо к распахнутым дверям.
Как только шагнула внутрь здания, в нос ударил запах цветов и дорогого алкоголя. Он окутывал весь просторный холл: прилип к светло-бежевым стенам, темному потолку. Было ощущение, что эта вонь пропитала и многочисленные благодарственные письма, и грамоты, в честь приезда дорогих гостей развешенных на ближайшей к входу стене. Обычно они висели в учительской, но при особых случаях бумажки с рамках перемещали на всеобщее обозрение. Тут были и обычные грамоты учеников за победы в конкурсах, и дипломы учителей, перемешанные с похвальными листами на имя всей школы. Где-то среди этих пестрых историй затерялась и та, что принадлежала мне, да и та была получена в первый год обучения. Видимо после этого я не была способна на что-то необычное и стала просто одной из многих. Просто затерялась среди более талантливых ровесников.
Мимо то и дело бегали преподавательницы в одинаковых темно-синих юбках карандашах и белоснежных блузках. Женщины с прическами одна смешнее другой сжимали в руках букеты цветов, что-то кричали друг другу, и иногда это доходило просто до крайности. Вокруг царил настоящий хаос. Просто удивительно. За все года обучения в этом месте ни разу не видела ничего даже отдаленно похожего. Наша школа не зря считалась самой лучшей в городе. Такой «титул» в любом случае накладывал определенные обязательства, поэтому каждый день открытых дверей проводился по высшему разряду. Его готовили за долго до назначенной даты, поэтому и спешки особой не наблюдалось. Но не в этот раз. С любопытством проводила очередную спину и уже думала подсмотреть, куда все бегали, но идея так и осталась неисполненной.
- Эй, Митлаковская! – по плечу ударила тяжелая рука, и невольно подпрыгнула на месте, словно вор пойманный на горячем. – Все только тебя и ждут. Неужели звезды взяли за толк опаздывать?
Даже не оборачиваясь назад, с первого слова узнала нарушителя моего спокойствия. Ромка как обычно не отличался тактичностью, поэтому без зазрения совести привалился плечом к стене и лыбился во все свои новенькие виниры.