— Я понимаю, как ужасно себя вела. Надо было рассказать вам об Эго. Я не должна была допускать того, что случилось вчера. Сара, и вы, ребята, простите меня, пожалуйста.
— Ты была ужасной подругой, — напрямик заявила Сара. — Ты уничтожила мой торт. Нам пришлось купить в «Теско» дюжину бисквитов «Виктория». Все оставшееся время нас снимала сестра Джима. Но хуже всего другое, — продолжала она уже мягче. — Я хотела, чтобы на моей свадьбе присутствовала моя лучшая подруга, Эви. А ты ушла.
— Мне так жаль, Сара, — сказала я, ужаснувшись самой себе. — Я очень гадкая. И совершенно безмозглая. Я бросила тебя.
— Ты бросила нас много месяцев назад, — подала голос Мария.
— Ты была полностью поглощена собой, — добавил Джереми.
— И ты врала нам, — закончила Мария.
— Я знаю, — сказала я, донельзя огорченная болью, отражавшейся на их лицах. — И больше никогда так не поступлю. Клянусь, у меня с Эго ничего не было. Мария, там, на красной дорожке, действительно была я. Чего уж тут скрывать.
— Мы все видели фотографию, — заверил меня Джереми.
— Надо было рассказать вам правду, — убитым голосом произнесла я. — Но я знала, что бы вы мне сказали. И были бы правы. Все закончилось еще до свадьбы Сары, клянусь. Я понятия не имела, что Эго заявится прямо на торжество. Мне не следовало с ним разговаривать. Я должна была сразу же выгнать его. — Я по очереди оглядела друзей. — Знаю, что не заслуживаю этого, но… Как думаете, вы сможете когда-нибудь меня простить? — Я крепко обхватила себя руками, приготовившись к тому, что они скажут. Это были самые близкие мне люди. Я не знала, как жить без них.
— Разумеется, нет! — ответила Сара, и мне с трудом удалось сдержать слезы, которые жгли мне глаза.
Я совершила непоправимое.
Джереми пихнул Сару локтем.
— Мы все были готовы обсуждать условия. Бойкот, выпивка за твой счет в течение года и все такое прочее, — сказал Джереми. Он едва заметно улыбался. — Мы даже составили список.
— А потом на связь вышла твоя мама, — подхватила Мария.
— Она нам все объяснила. Мы знаем, что этот мерзавец без спросу воспользовался твоими текстами, — продолжил Джереми и посмотрел на Сару. — Между прочим, ты тоже меня не спрашивала, когда выбирала мне ту шляпу на свадьбу.
— Нам также известно, что ты уволилась, — сказала Сара, пропустив шпильку Джереми мимо ушей. — И что ты возвращаешься жить к маме. — Она наморщила нос. — Мне было очень трудно на тебя обижаться.
Я уставилась на ребят, едва осмеливаясь верить только что услышанному.
— Так, значит…
— Иди сюда, — велел Джереми.
Они с Марией встали. Мария протянула мне руки, глаза ее заблестели.
Последовала пауза.
— Ладно, — сказала Сара, тоже поднимаясь. — Хотя за торт ты все равно заплатишь.
Я очутилась в тесных дружеских объятиях, которых мне так долго недоставало.
— Вы, ребята, — пробормотала я, зарывшись носом в чьи-то волосы, — и впрямь на какую-то минуту испугали меня.
— Ясное дело, — ответил Джереми.
Они усадили меня рядом с собой на маленький диванчик.
— Спасибо, что пришли сюда ко мне. Пришли еще раз, — сказала я. — Знаю, я виновата, что кое-что скрыла, но даже несмотря на то, что мы с вами виделись, я действительно ужасно по вам скучала.
— Эвелин Дорис Саммерс, — произнесла Мария тоном, не терпящим возражений. — Конечно, мы пришли. Ты забываешь все дела, когда друг нуждается в тебе.
Слезы, которые я до тех пор сдерживала, сами собой хлынули из глаз. Я была так сосредоточена на своих помыслах, что бросила друзей. И тогда они сами явились ко мне.
— Я бы нашла что сказать этому типу, если бы когда-нибудь увидела его снова, — взорвалась Мария, буравя пространство невидящим взглядом. — Он думал, что может так запросто украсть твой сценарий и выдать его за свой. Что за самонадеянный, заносчивый подлец!
— Хуже того, — подхватила Сара. — Он очередной мужчина, приписавший себе результаты женского труда, как будто это сущие пустяки. А это не пустяки. — Она посмотрела на меня. — И что же мы будем с этим делать?
— Пока не знаю, — призналась я. — Я заявила Эго и Монти, что заслуживаю, чтобы меня поставили автором, но они оба отказались.
— Может, — проговорила Сара нехарактерным для нее мягким тоном, — это не им решать?
— Что бы ты ни решила, — сказала Мария, беря меня за руку, — мы ужасно гордимся тобой. Ты снова пишешь, и этого ни один подонок не сможет у тебя отнять.
Я засмеялась, вытирая глаза рукавом:
— Я ничего им не отдам.