Дед полез в поддон печи и достал чугунок с пахнувшей ароматными травами и чесноком чорбой. В густом вареве плавали куски мяса. На столе появилась неизменная бутылка румынского самогона, «Цуйки», которая тут же сразу исчезла вместе с похлебкой. Вторую бутыль закусывали уже остывшей кукурузной мамалыгой с намазанным поверх нее густым слоем свиного сала. Пил в основном старик цыган.
Опрокидывая в глотку очередную порцию пойла, дед ругал Америку, Евросоюз, Румынию врмемн Чаушеску и СССР, который бросил братьев румын на произвол судьбы. Накатив стакан мутной «Цуйки», он рассказал про виноградные поля, которые когда-то стекали с гор вниз к подножью деревни Джамена, от которой теперь осталось только медное болото.
Видимо очень скоро нормальные слова у него кончились и многочисленные длинные терады, Жид, который устал переводить, назвал труднопереводимым цыгано-румынским матерным фольклором. Наматерившись, дед резко замолчал, залез на печку, бесцеремонно укрылся Вовиным пальто и замолчал.
Крава со своими пацанами уснули сидя прямо на широком диване. Вован и цыган, в отсутствие сигарет, раскурили трубку цыганского деда, набив ее ядреным самосадом. Холод распахнул дверь и вышел на улицу, где мороз пощипывал кончики ушей, и несколько раз глубоко вздохнул. Запах меди и серы защекотал ноздри. Он откашлялся и вернулся в дом к запахам поленьев в печке, самосада и ароматной «Цуйки».
4 глава - 3
Москва. Зима 2015.
– Вы точно хотите с ним встретиться? – Доцент повернулся к Кириллу и Тее, стоя посреди огромного стеклянного перехода, залитого зимним солнечным светом.
Кирилл что-то хотел ответить, но им навстречу уже шли два плечистых парня в одинаковых черных костюмах. Кивком поприветствовав Доцента, они таким же кивком предложили Кириллу и Тее следовать за ними.
В кабинете их ждал уже знакомый «человек из телевизора».
– Здравствуйте, господа Наумовы, – он поднялся со своего кресла и жестом предложил гостям присесть на диван, – чай, кофе? – Тея отрицательно покачала головой, – ну хорошо, тогда давайте сразу к делу, – он вернулся за свой массивны дубовый стол, – мы изучили документы, которые нам передал Доцент. Конечно, я не вправе давать вам какую-то информацию, но вы оказали нам неоценимую услугу, поэтому, думаю, мы можем поговорить об этом. Скажу сразу. Эти документы настоящие. Как вы понимаете, я тоже служил в «конторе», как и многие из нас, сегодняшних нынешних. Это ни с чем не спутаешь. Только вот проблема, – мужчина слегка поморщился, – я поднял архивы, и принадлежности вашего брата к каким бы то ни было российским спецслужбам я не обнаружил.
– А что это тогда за бумаги? – посмотрел на собеседника Кирилл.
– Вы когда-нибудь слышали о глубоком внедрении? – мужчина взял карандаш и воткнул его в точилку, – Тея покачала головой, – так вот, – продолжил он, – агент годами внедряется в ту или иную среду, где необходимо провести операцию. Он начинает жизнь по придуманной биографии и ведет себя так, как свойственно в этой среде. Фактически у него есть полный карт-бланш на совершение любых поступков и актов, вплоть до узаконенного убийства для выполнения поставленной задачи.
– То есть вы хотите сказать, что он был внедрен вами? – переспросил Кирилл.
– Не нами, – остановил его человек за столом, – и не органами МВД точно. Если они проводят такую операцию, они должны в первую очередь уведомлять нас, во избежание нежелательных трений. Мы никуда Наумова не внедряли. Они тоже.
– Но, судя по документам, он был внедрен. Вы же сказали, что документы подлинные, – переспросила Тея.
– Я только предположил, что был внедрен, – человек из телевизора посмотрел на Тею, – у каждого такого внедрения есть цель. Как вариант – уничтожить опасную преступную группировку, имеющую связи не только в России, но и за рубежом. Такое делалось не раз. Вы понимаете, о чем я говорю.
– Да, - ответил Кирилл, – типа «Белой стрелы».
Мужчина кивнул и продолжил:
– В вашем случае внедрение не имеет никакого смысла. Обычная местечковая банда, которых в Новой России было не счесть. Смысла внедрять не было. Они росли, как грибы, и тут же друг друга уничтожали. А внедрение – операция довольно дорогостоящая и кропотливая. Человеку надо полностью поменять биографию, изменить образ жизни, избежать любых нежелательных встреч. Фактически, это означает вырастить агента для определенной цели, превратив его в другого человека.