– Какие к черту хозяева? – проскрипел зубами Холод, – давай, рассказывай, кто это?
1 глава - 2
– Гаранин Константин Игоревич, шестидесятого года рождения, – Доцент посмотрел в бумаги, лежащие на столе, – до девяностых годов биография вроде ничем не примечательная. Обычный опер из Питера. А вот дальше, – Доцент перебрал листы на столе, – дальше начинается интересное. В девяносто первом году он уволился из правоохранительных органов и стал гонять через Калининград автомобили.
– Тогда все так делали, – Наум посмотрел на Доцента, – тем более он мент, подвязки там, все такое.
– Все, – согласился Доцент, – но не все появлялись в немецких городах, где погибали русские криминальные авторитеты. Немцы эту закономерность вычислили и его задержали. Но тут произошло самое интересное. Его экстрадировали в Россию. Несмотря на то, что немецкая Фемида довольно сильно сопротивлялась. И буквально на следующий день, – Доцент улыбнулся, – Гаранин оказался на свободе, а со счетов авторитетов в Германии исчезли значительные суммы денег.
– Киллер что ли? – Холод посмотрел на потолок.
– Ну, как говорится, не доказано, – Доцент снова улыбнулся, – но интересная последовательность прослеживается. Во-первых, в то время в Питере безраздельно властвовали Тамбовские и Великолукские, а все убитые в Германии были сибиряками.
– Я это время хорошо помню, – Холод улыбнулся, – мы же тоже на гастроли выезжали. Клещу вон помогали, – Холод посмотрел на Наума, – он тогда тоже с отморозками с севера разруливал.
– Да он же сам с севера, – рассмеялся Наум, – с тех краев.
– Хрен его знает, – Холод выдохнул, – короче, насколько я тогда в ту тему вкурил, сибиряки собирались на Неве большие бабки лупить. И подняли. А с местными делиться отказывались напрочь. Те, конечно, поднажали, и, как говорится, путем больших потерь, сибиряков с чехами за кордон выдавили. По ходу с их деньгами.
– Видимо, – согласился Доцент и продолжил, – а вот дальше Гаранин появился в Италии.
– С донами что ли воевал? – не удержался Наум.
– Знаешь, ты прав, – кивнул Доцент, – именно с появлением филиала его косметической фирмы в Неаполе, – Доцент усмехнулся, – в девяносто девятом году случилась большая бойня. В прессу это, конечно, не ушло, но словосочетание «русская мафия» там фигурировало. Итальянцы же они все на фишках, – Доцент достал из стопки лист бумаги, – и они вот это дело заметили, – он протянул лист Холоду. На бумаге были фотографии с кокаином, упакованным в брикеты с изображением трех змей и надписи «Сила в принуждении» на латыни, – вот какая штука, – Доцент улыбнулся, – кто-то из мафиози коланулся и сказал, что эта партия была для русских. А потом на месте убийства одного дона обнаружили возле трупа трех гадов, живых, – Доцент покачал головой, – и тот же разговорившийся мафиозо сообщил, что убитый дон хотел кинуть русских. Потом появилась случайная видеозапись, где мужчина, очень похожий на Гаранина расстрелял БМВ с доном в центре Неаполя. Но тогда Гаранин ушел. В Испанию. Там его и загребли вместе с «орехами» и тамбовцами. Только вот тех в Россию матушку вернули, а его зачем-то экстрадировали в Эстонию, хотя прямых улик против него не было. А в России он ни в одном преступлении даже не подозревался.
– А на фига тогда в Эстонию? – не понял Холод.
– Все очень просто, – Доцент сложил бумаги в стопку, – у него был поддельный эстонский паспорт. И вот за его подделку он оказался в этой «Ласточке».
– В смысле? – удивился Наум, – За подделку паспорта? Чушь какая-то.
– Чушь не чушь, но Гаранин был признан невменяемым, – Доцент развел руками, – вот такая вот история.
– Подожди, – остановил Доцента Холод, – а может он там тупо прячется?
– Или прячут, – закончил мысль Холода Доцент, – но то, что он туда попал добровольно, мне не очень верится, – Доцент покрутил головой, – скорее всего его туда забрали, чтобы не взболтнул чего-то лишнего. История в Германии – это единственный след. Может быть тамбовцам сибиряки и не были выгодны, но их интересы не пересекались. Тамбовцы возле порта крутились. Машинами занимались, лесом, палатки трясли. А сибиряки наоборот – деньги ввозили из своего региона и на них бизнес строили. И были невыгодны в основном местным властям.