– Хлебало свое прикрой, – Светофор стер с губы кровь и вытер о ватник, – пока вор на зону не вошел, мы за ней смотрим. И будешь делать, что мы скажем. Понял?
– А не понял, – Граф улыбнулся, – это ты что, перед ворами подмигнуть решил, а Светофор? Ты же сявка. Чего так прогибаешься-то? Масть-то у тебя не та.
– Масть мы тебе сейчас поменяем. Был красным, станешь голубеньким, – проскрипел через железные зубы Цыца, – быстро тебя в петушиные лапки переобуем, Глафира.
– Давай, рискни, – глаза Графа зажглись стальным блеском.
Первым ударом дрына он сшиб худого зэка с оспинами на лице. Граф просто подсек ему ноги и с размаху зарядил ему бревном в лоб, когда тот плюхнулся на задницу. Вторым попал под раздачу Светофор. Бревно выбило из его рук нож, и он отлетел, звонко ударившись об стену. Когда светофор, пригнувшись, по-бычьему головой вниз, рванул на Графа, тот подцепил его бревном, с размаху ткнув в живот. Светофор словно споткнулся, выпрямился и тут же получил удар деревяшкой в челюсть сбоку. Не удержавшись, он свалился на пол, загремев досками. Еще один «ватник» подхватил доску с пола и бросился с ней наперевес в сторону Графа. Фехтовальщиком на бревнах он оказался плохим. Граф несколько раз ударил его своей дубиной по бокам, а потом с размаху переломал ей доску в руках урки. Тот удивленно уставился на обломок и пропустил мощный удар бревна сверху. Который вбил его шапку по самый нос. Из-под черного треуха потекла кровь, и парень, завизжав, как поросенок, схватился за разбитую голову. Граф снова обрушил на него бревно, и тот, подлетев в воздухе, свалился лицом в груду опилок, подняв облако сосновой пыли.
Цыца с кастетом на руке оказался самым серьезным противником. Несколько раз он увернулся от выпадов дубины Графа, а потом и вовсе схватил ее и выдернул из вспотевших рук противника. Хищно клацая железными зубами, он постучал кулаком с кастетом по ладони и пошел на Графа. Граф уворачивался и приседал. Рука с кастетом со свистом пролетала мимо его лица. Наконец Граф пригнулся и, схватив Цыцу за грудки ватника, в падении перекинул через себя. Цыца, совершив кувырок, с размаху уткнулся мордой в бетонный пол и свернул себе нос. Но поднялся он первый. Слегка пошатываясь, он стер с лица кровь и снова пошел в атаку на Графа. На этот раз его удары были замедленны. Граф уклонился чуть вправо и нанес Цыце сокрушительный удар под ребра, но ватник, как бронежилет, отпружинил кулак-пулю, и Граф едва не получил кастетом в челюсть. Второй удар он нанес Цыце прямо в разбитый нос, размазав его по скуластому лицу урки. Зарычав о боли, Цыца схватился за лицо свободной рукой, продолжая размахивать кулаком с кастетом перед Графом. Наконец Граф схватил его за руку и, дернув за нее, уронил Цыцу на пол. Вытянув руку с хрустом, Граф сдернул с нее кастет и швырнул в сторону. Он поднял окровавленного Цыцу за ворот ватника и потащил в сторону пилорамы. Увидев попытавшегося подняться Светофора, Граф злобно сверкнул глазами, и тот, отпрянув назад, шлепнулся возле стены.
Граф поднял Цыцу и положил его голову на станину пилорамы. Урка расцепив залитые кровь. глаза, увидел хищно визжащий прямо возле его уха круг циркулярной пилы.
– Эй, Граф… земеля… не надо, – пролепетал Цыца, – не бери грех на душу.
– Да насрать, – Граф сильнее вдавил голову Цыцы и стал подтаскивать ее к ревущей пиле.
– Остановись, – услышал он хриплый голос, – хорош, хватит. Они всё поняли.
Граф повернулся и, не отпуская голову Цыцы, посмотрел на стоящего возле дверей в цех коренастого мужчину с папиросой во рту и в шапке, надвинутой на глаза.
– Батя… Поп, – опираясь на стену, поднялся Светофор, – Бог навстречу. Тут это вот чё…
– Погасни, Светофор, – мужчина поднял шапку и приблизился к месту побоища.
Светофор закивал головой и, попятившись, вернулся к месту своего лежания у стены.
– Отпусти его, – мужчина мутными глазами из-под колючих бровей посмотрел на Графа, – он все понял. Он мальчик хороший и больше так не будет, да, Цыца?
Тот закивал головой, стукаясь о пилораму, и Граф, посмотрев на мужчину, отшвырнул Цыцу от противно визжащей пилы.