– Что-то у меня не складывается, – Маргарита посмотрела на Графа, который лежал на диване, – возможно, вы где-то оказались правы...
– Возможно... где-то… – Граф приподнялся с подушки, – хотелось бы конкретики.
– Я не про Седого, я про своего сына, – Маргарита вздохнула, – по-моему он нажил себе слишком много врагов.
– А знаешь, я почему-то не удивлен, – Граф засмеялся и откашлялся.
– Нет, я не про внешних врагов, я о внутренних врагах. Мне кажется, ему завидуют, – Маргарита закусила губу, – вы были правы, что самый страшный враг – это лучший друг.
– Это называется конкуренция, моя дорогая, – Граф улегся поудобнее, – а ты что думала, он всегда будет лучшим только потому, что он ваш сын? А ведь впереди еще столько серьезных сражений.
– На него работает целый отдел, – Маргарита посмотрела на Графа.
– Диванных аналитиков? – Граф усмехнулся, – Нет, моя дорогая. Твой сын сам должен понимать ситуацию и принимать решения. И если его миссия провалится, в этом провале будете виноваты вы со своими аналитиками. Вокруг твоего сына не теоретики, а практики. И если твой сын, говоря их языком, накосячит, они не простят ему ошибки. Поэтому ты должна понять, кто представляет для него самую большую опасность и убрать этого человека из игры.
– Я думаю тренер для начала, – начала перечислять Маргарита, – он как чемодан без ручки. Свадебный генерал. Но убить его нельзя. В криминальных кругах знают его. Вот это мой просчет. Славу специально удерживали. Ну и вот еще один… – она закусила губу и достала из сумки несколько фотографий, – некто Холод.
– Ну-ка дай-ка мне твою угрозу посмотреть? – Граф взял фотографию и его снова пронзило током. Со снимка на него смотрел он сам, молодой Граф без грима, наглый и самоуверенный, с пистолетом в руках.
– Кто это такой? – Граф откашлялся.
– Скажем так, – Маргарита вздохнула, – главный игрок со скамейки запасных. Некто Богданов Сергей Георгиевич.
– Какого года рождения? – спросил Граф.
– Семьдесят третий, – Маргарита заглянула в бумаги, – ранее несудимый… А что, что-то не так?
– Да нет… – Граф еще раз посмотрел на парня с фотографии, – а почему он угроза?
– Его нельзя контролировать, – ответила Маргарита, – остальных можно, включая тренера, этого нет. Я думаю, его придется убрать. В основных акциях ОПГ он давно уже заменяет моего сына, и соответственно тренера.
– Но это просчет твой и твоего сына, – остановил ее Граф, – жар нельзя загребать чужими руками. Убийство этого… как его?
– Холода, – напомнила Маргарита.
– Значит Холода, – продолжил Граф, – может настроить членов банды против твоего сына.
– И что тогда нужно сделать? – не поняла Маргарита.
– Убрать всю банду и набрать новых, – ответил Граф.
– В смысле «убрать»? – Маргарита испуганно посмотрела на Графа.
– В прямом, – Граф поднялся с дивана, – и набрать новых, более сговорчивых, подконтрольных. А этого Холода надо вывести из игры.
– Убрать? – переспросила Маргарита.
– Нет, – Граф покачал и снова посмотрел на фотографию, – он откуда вообще? Что вообще о нем известно.
– Да ничего, – Маргарита заглянула в блокнот, – семья – мать только. В графе «отец» – прочерк.
– А мать кто? – Граф снова посмотрел на фотографию.
– Богданова Татьяна Валерьевна, – прочитала Маргарита в блокноте, – была информация, что это сестра Иуды, но она не подтверждена. Его мать воспитывалась в детском доме. И братьев и сестер у нее официально не было. Так что… У Иуды, конечно, мы напрямую спросить не могли, но источники говорят, что у Иуды нет никакой сестры. По крайней мере он так говорит. И то, что этот Холод знает, кто такой Иуда, тоже неизвестно. Жил у родственников где-то в Подмосковье. Мать бросила. В органы опеки никто не обращался. Парень просто в шестнадцать лет получил в Москве паспорт по свидетельству о рождении и зарегистрировался по месту учебы. И оказался в банде тренера. Я не думаю, что до шестнадцати лет он был каким-то сверхпреступником. Обычный паренек, который быстро учится.
– Или таким родился, – усмехнулся Граф.
– О чем вы? – не поняла Маргарита.
– Забудь, – Граф махнул рукой, – бывают самородки. В общем, этого Холода нельзя убирать. Вернее, надо убрать так, чтобы твой сын был не при чем, хотя бы со стороны так выглядело, а этот Холод не захотел в нее вернуться.