– Согласен, – кивнул Магистр и посмотрел на отползшего в угол Консула, – что ты еще хочешь? Деньги? То, что принадлежало Наумовым, ты не получишь. Это наше.
– Ну ладно, – вздохнул Холод и посмотрел на пистолет.
– Но, если ты найдешь способ себе это вернуть, – крикнул с пола Консул, – мы против не будем. Но это займет слишком много времени.
– А мы никуда не торопимся. У нас его теперь много. Наше сотрудничество вроде как расторгнуто, – улыбнулся Холод, – мы же ничего не должны друг другу, да, Магистр? – Холод подмигнул сидящему напротив него мужчине, – и претензий у нас друг к другу нет. Я выполнил вашу самую главную работу. Если надо, могу написать по собственному желанию. А, я забыл, – Холод хлопнул себя по колену, – можно уйти, когда я захочу. Кажется, так? Всё, я захотел, – Холод потушил сигарету в пепельнице.
– Но ты же не сможешь без нас, – возразил Магистр, – мы – вся твоя жизнь.
– Худшая ее часть, – Холод поднялся, – и давайте постараемся об этом забыть. Вы не тронете Дворецкого. Не тронете меня, не тронете моих друзей. Вы не будете нас преследовать, искать, пытаться что-то сделать. Разумнее всего забыть вообще об этой стране, в которой больше не будет «Триумвирата».
– Это не тебе решать, – Магистр напрягся.
– Мне, – Холод спихнул со стола кольцо ему под ноги, – мне, потому, что я знаю, что никакого «Триумвирата» нет. Вы – это бабки, которые однажды принес вам Граф и ему подобные. Вы – это люди, которых нашли они. Вы – ничто без этих людей. И эти люди могут узнать об этом. И тогда «Антитриумвиратов» будет тысячи. В каждой стране, где есть вы. Представляете, Магистр, если они узнают, что вы – это никто. Кабинетные крысы, которые захотели стать преступностью и заменить ее. Вы никогда не хотели ее побеждать. Вы хотели быть ей. Но на секунду задумайтесь, – Холод внимательно посмотрел на Магистра, – если люди вроде меня победят тех, с кем вы якобы воюете. Произойдет то, что происходит сейчас, – Холод вытащил из-за пояса «Беретту», – когда Графы будут побеждены, останетесь только вы и настоящие победители. А победитель никогда не захочет быть побежденным. Вы не преступники, Магистр. Вы хотите быть преступниками. Но преступником нельзя быть, не совершив ни одного преступления, не нарушив все законы и не нажав на курок.
Холод поднял «Беретту» с глушителем и выстрелил Магистру в лоб. Тот пошатнулся и рухнул в мягкий персидский ковер. Консул с мольбой посмотрел на Холода:
– Ты не умрешь, – Холод посмотрел на молодого человека, – ты будешь жить, чтобы рассказать всем, что в России нет «Триумвирата» и больше никогда не будет. Здесь все будет так, как есть. Без чьих-то дурных фантазий и великих наполеоновских планов. Здесь нет Наполеонов, – рассмеялся Холод, – здесь есть только Кутузовы и Александры Невские. И кто сюда с чем-то придет, от этого здесь и погибнет. Ты же жить хочешь? – Консул кивнул, – и я тоже.
– Но Магистр… – пролепетал Консул.
– А мы скажем, что его Граф убил. И пусть они с профессором Вилфордом, который для Графа книжку написал, в аду между собой сами разбираются. По книжкам жить нельзя, Консул, – Холод убрал пистолет под свитер, – особенно по чужим книжкам, – он вышел из номера и закрыл за собой дверь.
4 глава - 6
Московская область, недалеко от Хотьково, деревня Жучки. Июнь 2018 года
– Тяжеловата для меня ваша корона, – Холод посмотрел на Дыма.
– Куда пропал? – словно не услышал Холода Дым.
– Дела были, – Холод присел за стол, – только закончил. Я сегодня, Дым, со всем заканчиваю. Устал. Ты говорил, чтобы я курок против вас не нажимал. Я уйти хочу, Дым. Мы же оба это понимаем, что я среди вас случайно оказался, вынужденно. Ни вам, ни мне это не надо. Так вот, – Холод взял со стола серебряный ножик и поднес к указательному пальцу, – у японцев есть такая традиция – оставить что-то свое, когда навсегда уходишь.
– Мы не якудза Холод, – усмехнулся Дым, – оставь себе свои пальцы. К нам прийти можно запросто, и уйти так же. Главное человеком прийти и человеком уйти. У тебя жизнь другая. Мы держать тебя не будем. Тебя дома ждут. И дом твой не тюрьма. А это оставь, – Дым кивнул на кольцо, – мало ли как в жизни сложится. Просто помни всегда – может ты и не наш, зато мы всегда с тобой. По-хорошему с тобой. Тебе здесь всегда рады. Просто в гости заходи. Швед поправляется. И Дёма обещал с Монте-Карло вам помочь. Только ответь на один вопрос, – Дым пристально посмотрел на Холода, – ради кого ты все это делал? Я вначале думал ради себя. А сейчас смотрю – нет. Слишком много тебя народу ждет и хочет, чтобы ты вернулся. Они тебя уже повсюду ищут и ждут. Для них? Для неё?