Парень ослабил хватку и завалился на тело своей собаки. Последнее, что он увидел, было облако, такое же белоснежное, как его пёс.
– Хуй ли смотрите, суки? – от этих слов зрители свирепого побоища в ужасе стали разбегаться по своим машинам, – братан… – Перец склонился над лицом Бледного, мало похожим на человеческое, – ты как, братан?
Кровавые пузыри на разбитых вдрызг губах и непонятное утробное бульканье вырвалось ему в ответ из распластанного тела.
* * *
– Ну чё, дорамсился, гандон – переросток? – Адмирал посмотрел на распухший нос Перца.
– Ды ты знаешь, как мы его уделали?
– Знаю, – Адмирал покосился на нескольких красных раков, лежащих на огромном блюде и снова на нос Перца, – Бледный лучше меня, правда, знает. У него теперь две трубки. В одну он ест, а из другой гадит. И знаешь, улыбается всё время так загадочно, прямо как Джоконда, ебальником беззубым.
– Да он сейчас подлечится, – начал было Перец.
– Боюсь, что с таким экскаватором уже навряд ли.
– С каким экскаватором? – Перец потянулся к раку.
– С хуёвым. С беспонтовым даже. Мне его как на каталке вывезли, я так всё и понял. Рака положи, – Адмирал снова посмотрел на нос Перца, – ну и парус у тебя… Или клюв? Слышь, Перец, а ты не дятел?
– Да иди ты в жопу, Адмирал.
– Я те, Перец, пойду. А вот куда ты пойдёшь, герой панкратиона? Да ещё со своим недобитым корешем. Семён-то, надеюсь, ничего не знает.
– А я почём знаю? Мы оттуда сразу свинтили. Я Бледного в больничку закинул…
– Да ты не тарахти. Вы там пропалились по ходу не дохло, кинологи недоделанные.
В это время в кафе зашёл крепкий парень и приблизился к их столику:
– Здорово, Адмирал, – вошедший небрежно посмотрел на Перца, – привет и тебе, кинг-ринг.
– Слышь, Владлен, ты не выражайся, – обиделся Перец.
– Осядь, – зло посмотрел на него Адмирал, – ну чё там, Владя?
– Хреново дело. В общем, короче, кипиш они нездоровый устроили. Дружбан, которого Перец на перо посадил, в одной больничке с Бледным отдыхает. Мусора шустрят. В общем, дохлое дело. Семёну звонить надо. Башлять по-любому придётся или… – он посмотрел на Адмирала, а тот перекинул взгляд на Перца:
– Ты всё понял? Съезди, узнай, где вы накуролесили, а потом того пассажира, – Адмирал сделал рубящий жест ребром ладони по шее, – и концы в воду. Я думаю, без Семёна всё порешаем. Да, Перец?
– Угу, – пробурчал в ответ тот.
* * *
Холод пришел в себя и уставился на потолок, покрытый морщинами трещин. В ноздри ударил резкий запах хлорки. Он одними глазами осмотрелся по сторонам. Всё тело ныло и напоминало какую-то огромную болевую точку.
– Пришли в себя? – откуда-то сбоку раздался незнакомый голос.
– Где я? – бескровными губами прошептал Холод.
– В больнице, – к нему подошел молодой доктор в очках и белом халате, – повезло Вам. Мы уже думали, что не выкарабкаетесь.
– Что со мной было?
– Ну… как бы Вам сказать поточнее, – врач пересек палату, подошел к столу и вернулся с какими-то бумагами, – вот, кстати, надо заполнить. Как Ваши фамилия, имя, отчество, дата рождения?
– Я ничего не помню. Что со мной?
– Ну, это, Вы знаете, бывает. Частичная потеря памяти. Вы же такое перенесли! – врач зашелестел бумагами, – доставлены с многочисленными ножевыми ранениями. Проникающее ранение в области живота. Но, слава Богу, жизненно важные органы не задеты. Два – в области спины и ещё одно в брюшину. Большая кровопотеря со всеми отсюда вытекающими… В общем, можно сказать, Вы в рубашке родились.
– В какой вот только? – попробовал отшутиться Холод.
– Ну это уж Вам виднее.