Владлен тем временем вернулся на берег и разговорился с местными пацанами о рыбалке, которые, хвастаясь, вывалили перед ним из мокрого брезентового рюкзака свой еще живой улов, который трепыхался и бил хвостами. Холод выплыл на берег, стряхнул с себя воду, уселся на бревно и закурил, наслаждаясь тишиной, которую нарушал лишь звон висящей над рекой мошкары. Но таежных букашек распугали Вован и Хосе в ватнике хозяина на голое тело поверх татуировок, гремя галошами по дороге и споря о том, где опаснее – в тайге или в Детройте.
Владлен взял у пацанов удочку, закинул и сразу вытащил сверкающего серебром на золотом солнце ленка. Холод вытерся, посмотрел, как Вован и Хосе бросают камни, пуская круги по реке, и решил еще немного прогуляться. Солнце начало уже медленно спускаться за островерхие крыши местных домов. Неожиданно Холод столкнулся с бурундуком, который перебежал ему дорогу и, словно домовой, хранящий покой своих хозяев, уселся на крыльце, с любопытством изучая его. От нечего делать Холод зашел в местный краеведческий музей. За пятьдесят рублей он узнал, что неподалеку отсюда, в протоках Бикина, откладывает яйца черепаха. Погладил медвежий череп, дающий силы охотнику, и даже примерил на себя ватную шапку шамана, которую, как потом выяснилось, никогда не стирают. Ударив на прощание в шаманский бубен, он вернулся в дом, где гостеприимный хозяин уже собрал ужин, нажарив пойманных Владленом ленков со сметаной. Хосе тем временем изучал старый телевизор и удивлялся обилию каналов на китайском, японском и корейском языках.
Владлен чистил оружие. Левчик пытался разгадать загадочный кроссворд «Судоку», а Вова и Баир аппетитно похрустывали жареной золотистой рыбной корочкой. Они своим довольным видом разбудили в Холоде чувство голода, и он, усевшись за стол, с улыбкой присоединился к ним.
1 глава - 8
Москва. Май 2014 года.
- Ну чё смотришь? – Вован похлопал по плечу Хосе, - негров что ли ищешь? Нету у нас их здесь. Вернее, есть, но по ночам их не видно, - засмеялся Вова.
- Это Холода дом? – Хосе кивнул на высотку на Котельнической набережной, взмывшую в весеннее московское небо.
- Ага, губу свою сальвадорскую закатай. Квартира у него там. Она здесь как бюджет твоего Гондураса на год стоит. В Москве цены на недвижимость самые высокие в мире. Пошли. Будем тебя хлебом с солью встречать.
Тея настороженно смотрела, как Холод обнимается с Хосе, обмениваясь дружественными похлопываниями по плечам, но, когда увидела белозубую русскую улыбку сальвадорца, немного успокоилась. Последнюю точку в отношении к гостю поставил всегда подозрительный к незнакомцам Снежок, который не просто дал Хосе потрепать себя за ухо, но и потерся белой спиной о его ногу. Марк долго выглядывал из своей комнаты и рассматривал дядю, который сняв с себя куртку, словно оказался в другой куртке, только синей, но потом осмелел и вышел навстречу огромному грузовику, которых вручил ему Хосе.
Пока Холод показывал Хосе квартиру, Тея с дядей Геной и Вованом накрывали на стол. Раздался звонок в дверь. Кармен с разбегу повисла на шее брата, и тот, обнимая и не отпуская ее, с улыбкой протянул руку Владлену. Немного погодя приехали Кирюша с Мией, и все уселись за накрытый стол. Хосе, запомнивший с детства пельмени, никак не мог ими наесться, а потом зачем-то вспомнил о борще, и Тея, словно угадав его мысли, поставила перед ним аппетитную дымящуюся тарелку. Хосе зачерпнул ложку, понюхал черный хлеб и вспомнил то, что так долго пытался вычеркнуть из своей памяти. Разошлись все ближе к полуночи. Дядя Гена постелил Хосе в кабинете Холода и зашел сказать ему спокойной ночи, но замер на пороге, увидев, какими глазами сальвадорец смотрит на висящую на стене старую икону.
- Казанская Божья Матерь, - Хосе повернулся к дяде Гене, - у нас дома такая же висела. Она всегда со мной… Она меня хранит.
Дядя Гена непонимающе посмотрел на парня, и тот поднял майку. На всю грудь, словно паутина, расползался синий рисунок - икона Божьей Матери, качающей на руках свое дитя.
- Я же в Казани родился, - Хосе опустил майку, - и зовут меня не Хосе… Маратом я раньше был.