— Да зачем же такие косы отращивать-то? — сокрушаюсь я.
Согнувшись, пытаюсь выполоскать полотно волос прямо в ведре. Деревянном, окольцованном металлическими дугами, подобно огромной бочке, что стоит в углу. В ней периодически пополняется теплая вода, появляясь буквально из воздуха.
Магия дома — это безусловно удобно, но почему Кассандра не намагичила себе моющих средств поприятнее? А может она знала особые заклинания и мыла голову вообще без применения воды?
Стоит озаботиться этим вопросом. Как только разберусь в ведьмовском искусстве, обязательно использую его, дабы облегчить себе жизнь. Очень надеюсь, что сила перешла ко мне по наследству от прежней хозяйки тела.
Раздается стук в дверь, и я дергаюсь, цепляясь прядью за железную ручку ведра.
— С-с-с-с, чтоб тебя!
— Касси, ты в порядке?
— Да! — закусив губу, пытаюсь выпутаться.
Из-за моих манипуляций ведро сдвигается с лавки, теряет равновесие и падает. Я сгибаюсь вслед за ним, дабы не остаться лысой, и крепко сжимаю свое огненно-рыжее богатство в хвост.
— Прости, но мне уже нужно идти, — продолжает из-за двери Селеста. — Ты не обидишься?
— Что ты! Нет конечно! — излишне позитивно отвечаю я. — Спасибо, что вернула мебель.
Подхватив опустошенное ведро, сажусь на лавку и устраиваю его на коленях.
На самом деле все, чего мне сейчас хочется — остаться здесь одной, в тишине и покое. Чтобы осмотреться в своем доме без наличия в нем посторонних и наконец осознать, что теперь я — Кассандра. Лесная ведьма, которую убили по указке какого-то мужика. Ну, ладно, не «какого-то», а конкретного, но мрачности от этого история не теряет.
Помимо прочего, нужно разобрать все имеющиеся вещи, понять, что числится в моем владении и решить, как жить в этом мире дальше.
— Ну, тогда я пойду. Навещу тебя через пару дней, хорошо?
— Конечно! Приходи в гости, как будет возможность.
Селеста молчит, но еще не уходит. Я начинаю нервничать, косясь в сторону двери.
— Восстанавливайся поскорее, — вновь заговаривает она. — Ты нужна ковену.
Час от часу не легче! Ковен — это ведь сообщество ведьм? Интересно, как скоро они поймут, что я не одна из них? И что сделают со мной после.
— Да, знаю. Я постараюсь.
— До скорого, сестрица.
Наконец слышатся удаляющиеся шаги, а затем стук закрывшейся двери. Я тут же встаю, прижимаю ведро к груди и выглядываю наружу. Никого. Подхватываю полотенце, кое-как оборачиваюсь в него и выхожу.
— Ножницы, мне нужны ножницы. А здесь они вообще есть?
Не долго раздумывая, направляюсь на кухню. Шарю по ящичкам, пока не натыкаюсь на ножи разных размеров. Выбираю с лезвием поострее и…
— Ты что-о твор-р-ришь, окаянная?!
— Брысь! — отмахиваюсь от кота и безжалостно срезаю добрую половину мокрой шевелюры.
Бросаю ведро вместе с запутанными прядями под ноги. И тут же ощущаю блаженную легкость на голове. Улыбаюсь, чувствуя себя гораздо лучше.
— Чудесно!
Огонек издает странный звук и чуть ли не хлопается в обморок, распластавшись под столом усатым ковриком.
— Ве-едьма без волос — го-оре в семье.
— Не ной, пушистик. Отрастут. Они же никак на магический потенциал не влияют?
Надо было спросить об этом до того, как отрезала себе половину длины...
— Не-ет, не влияют, — скорбно вздыхает фамильяр.
— Вот и славненько!
А теперь — в спальню, чтоб наконец рассмотреть себя в зеркало.
— Позо-о-ор мне, ка-акой позо-о-ор, — доносится из кухни. — Я теперь прислу-уживаю лысой ведьме…
Закатываю глаза к потолку.
— Я все слышу!
— Коне-ечно, уши-то целыми оста-авила.
М-да, с ним будет не скучно.
Воцаряется тишина, и я добираюсь до косметического столика. Беру первую попавшуюся тряпку — ею оказываются бабушкинские труселя — и тщательно стираю пыль с зеркальной глади.
Сажусь на пуфик. Медленно поднимаю голову, встречаясь взглядом с девушкой в отражении.
Она красивая.
Можно было бы сказать — идеальная, если б не заметная худоба.
Аккуратный ротик с пухлыми губами, чуть вздернутый нос, длинные ресницы и брови вразлет. Кожа без единого изъяна, с легким румянцем на щеках.
Как и в случае с Селестой, сложно определить возраст. На лице ни одной морщинки, зато в глубоких серых омутах глаз таится нечто такое, чего у молодых девушек не встретишь. Тяжесть совершенных ошибок и мудрость прожитых лет.
Удивительно, ведь Кассандры здесь больше нет, а ощущение, что именно она смотрит на меня из зеркала, а не я сама. От этого бежит холодная дрожь по позвоночнику и кажется, что в комнате есть еще кто-то. Даже оборачиваюсь, дабы убедиться, что я одна.