С той же минуты этот преданный слуга принялся за самые секретные распоряжения, чтобы обеспечить исполнение такого смелого замысла; многие дамы и девицы, состоявшие в свите царственной узницы, уехали таинственно; заказана была карета, в которой можно было бы скрыть драгоценные вещи и большую сумму золотом; по дороге, по которой предстояло ехать Марии Медичи, учреждены были подставы, по направлению к Брюсселю, куда она рассчитывала удалиться. Выбрав по календарю безлунную ночь, назначили час отъезда, и королева, стоя на коленях перед аналоем, просила у неба покровительства своему предприятию. В назначенную минуту Мария вышла, но с большими удобствами, нежели в Блуа, через окно из комнаты; по счастливому случаю, все часовые стояли в это время, оборотившись спиной к замку. Тихо пробралась она в отдаленный угол парка, где ожидала карета. Здесь королева нашла своего конюшего, маркиза Сурдака, который должен был с ней разом оставить королевство. Здесь Мария попрощалась с Безансоном, которого обняла, как освободителя. Хотя колеса экипажей и были обернуты паклей, однако с полчаса ехали с величайшими предосторожностями. Сзади расставлены были всадники, чтобы предупредить всякую нечаянность на случай если бы открылся побег высокой узницы. Одним словом, не была пренебреженна никакая благоразумная мера, и Мария Медичи достигла границы без малейшего беспокойства.
На другой день Безансон вошел в кабинет кардинала.
– Ну, спросил с живостью его эминенция: – вдовствующая королева?
– Уехала в эту ночь, монсеньер.
– Слава Богу!
– Ваша эминенция не можете себе представить, сколько нам предстояло труда обмануть бдительность стражи, которая зажмурила глаза, и как мы старались обеспечить себя от преследования, о котором никто не думал.
– Это была игра… Вот вам, господин Безансон, назначение валансьенского губернаторства. Да успокоит Господь Марию Медичи! Ей пятьдесят семь лет, а мне не хватает двух месяцев до сорока шести… Мне приятно думать, что вероломная принцесса навсегда выехала из Франции.
Глава XV. 1631–1632
Поручение Боаробера. – Первая газета. – Принц Пфальцбургский. – Медовый месяц Гастона. – Небольшой ужин госпожи Шеврёз. – Повешение кавалеров св. Духа. – Ришельё – паж королевский – Кровавый год. – Смерть Марилльяка (10 мая 1632). – Заговор Монсье. – Герцог Монморанси. – Предчувствие. – Тайная поездка Гастона в Париж. – Совещание в Валь-де-Грасе. – Маркиз Мирбель – Поход войск Монсье. – Собрание королевской армии. – Сражение при Кастельнодари (7 сентября 1632). – Смерть графа Море. – Семнадцать ран. – Все погибло! – Плач королевы. – Просьба о помиловании Гастона. – Узник Лектур и лекарь Люкант. – Явка в суд. – Президент Шатонеф, – Показание Сен-Прёля. – Смертный приговор. – Письмо Генриха Монморанси к жене. – Попытки дворянства у Людовика III. – Сен-Прёль и Ришельё. – Министр и капуцин. – Список мщения. – Красные чернила. – Новая статья. – Госпожа Конде. – Бесполезные просьбы. – Портрет Анны Австрийской. – Казнь (30 октября 1632).
У Ришельё не было более соперников: вдовствующая королева прозябала в Нидерландах; Гастон, готовясь вступить в брак с Маргаритой Лотарингской, интриговал, но безопасно, то в Брюсселе, то в Нанси; Анна Австрийская, более нежели когда-нибудь покинутая своим мрачным супругом, проводила долгие дни в Валь-де-Грассе, посвящая половину своих досугов молитве, а другую отдавая воспоминаниям, оставшимся от Бэкингема, Конде, Конти, Соассон и другие вельможи и удерживались железной рукой у колесницы кардинала; он господствовал наконец без малейшей тревоги.
Проведя спокойно год, первый министр нашел в складках своего сердца впечатление, которое никогда не изглаживалось – любовь к Анне Австрийской. Рассчитывая обмануть даже племянницу, которой этот хитрец обещал руку Людовика ХIII, как следствие блистательного разрыва, он возвратился к замыслу – создать самому наследника престола: это был единственный кородевский акт, которого он еще не захватил, и гордость его не могла, привыкнуть к этому пробелу в здании его фортуны.