– Нахал! клянусь св. Жаком, у меня на боку висит клинок, который докажет противное, если и вы носите шпагу, достойную с ним померяться.
– В этом нужно удостоверение относительно вас, ибо нет во Франции дворянина, который не считал бы за честь быть вызванным мною.
– Имя ваше, мессир?
– Если Бог поможет мне при восходе солнца, я надеюсь, что вы найдете его на конце моей шпаги.
– Нечего распевать так громко антифоны! Весь Париж знает маркиза Буза за утонченного кавалера.
– Я презираю эту породу.
– Сегодня утром мы увидимся за Бастилией.
– Я буду там с четырьмя дворянами в восемь часов.
– И я явлюсь в таком же обществе.
– Прощайте.
– До свидания.
Кавалер с белым пером поспешил к одному и из своих приятелей, который, поблагодарив его за доставление случая скрестить свою шпагу, обещался найти трех бойцов.
– Вы знаете, друг мой, на каких условиях должны искать их?
– Да, в числе тех, которых вы никогда не видели.
– Истинно. Счастье будет, если и Буз приведет таких же. Относительно маркиза бояться нечего: мне кажется, я никогда не встречался с ним. Поспешите, Горвилль, а я здесь в ожидании вас погреюсь, прибавил незнакомец, разбрасывая концом шпаги золу, которая покрывала уголья.
Через час Горвилль привел только двух дворян и третьего он не застал дома. Вновь прибывшие благодарили незнакомца за честь, которую он им оказал.
– Я уверен, господа, что при случае и вы поступите так же.
– Конечно, и вероятно случай не замедлит представиться.
Здесь последовало рукопожатие.
– Идемте, господа, я уверен, что на Новом мосту мы встретим пятого бойца.
– Идем, повторили товарищи.
Незнакомец не ошибся; едва они прошли по Новому мосту, как встретили молодого мушкетера, воинственный вид которого всем понравился.
– Он наш! воскликнули все разом. Милостивый государь, сказал Горвилль офицеру: – не будете ли вы добры помочь этим кавалерам и мне покончить один счет сегодня утром за Бастилией?
– Много для меня чести, но я считаю себя достойным этого. К вашим услугам.
Молодые люди пришли на лужайку за Бастилией, где теперь строения арсенала. Две липовых аллеи осеняли это место, часто орошавшееся кровью дуэлистов. Немного вправо высокая и мрачная государственная тюрьмам немая и свидетельница ежедневных битв, казалось, отражая лучи восходящего солнца, улыбалась готовившейся трагической сцене.
Противники уже были на месте. Никто, однако же, не снимал ни плащей, ни шляп.
– Господа, сказал незнакомец: – приступим к делу без замедления и не будем ожидать стражей коннетабля. Если вы помните Ла Шапелля и Бутвиля[54], то вы должны знать что наш государь строг относительно дуэлей. Итак, начнем.
С этими словами он скинул плащ и шляпу. Но едва он открыл лицо, как четыре товарища маркиза Буза, вместо того, чтобы последовать его примеру, взглянув на незнакомца, отступили в испуге и побежали с криком:
– Это он! это он! Привидение! Демон! Боже сохрани нас меряться оружием с обществом дьяволов, прибывших из ада.
– Проклятие! кричал маркиз, призывая их: – куда вы? Это подлая трусость, это бесчестье для вас и для меня.
Но беглецы уходили, как говорится, во все лопатки.
– Я вижу, что это значит, сказал незнакомец с улыбкой – эти господа не трусы, но суеверные люди.
– Клянусь честью, мессир, сказал Буз сбрасывая: платье на траву: – будь вы сам Люцифер, я вас не боюсь.
И он обнажил шпагу.
– Нет, воскликнул один из сторонников Горвилля: – есть еще средство уладить дело: нас шесть человек и если угодно нашему товарищу, я с приятелем перейду на сторону противника. Это водится…
– Нет, господа, отвечал незнакомец: – я на это не согласен. Так как по странному случаю условленная партия расстроилась, мы будем биться только вдвоем с маркизом. Итак, маркиз, защищайтесь!
Шпаги скрестились; из них посыпались искры. Буз дрался хорошо, но увлекаемый гневом, он наносил частые и сильные удары, которые противник отбивал хладнокровно. Последний нападал рассчитано и достигал цели. Рубашка маркиза покраснела в трех местах.
– Вы ранены, – сказал незнакомец: – прекратим бой, ваша шпага коротковата.
– А вот мы это увидим, хвастун, – отвечал раненый.
И сверкая глазами и с пеной у рта, он продолжал свои бесполезные нападения.
– Довольно, – сказал незнакомец, выбив шпагу у своего противника так, что она отлетела шагов на десять.
Маркиза поддерживала ярость, но едва он был обезоружен, как побледнел, зашатался и, поворотившись два раза, упал. Он уже был мертв.