Джон снова залез в салон, но вскоре вылез, разводя руками.
Пухлый за это время уже успел достать из багажника скотч.
– Ладно, - сказал он, садясь на корточки перед Ивой. – Пора вязать её.
Джон приподнял бесчувственную девушку одной рукой и посмотрел на Пухлого:
– Так и вообще, Пухлый! Я ни хрена не понимаю. Кто эта девка?
– Откуда я знаю, этсамое, - пробурчал Пухлый закручивая руки Ивы скотчем.
– Откуда она здеся взялася?
Пухлый смерил товарища злыми глазами:
– Да хрен её знает! Я что тебе этот… самое? Я её никогда раньше не видел! Ты лучше скажи, она точно одна была?
– Да! Клянуся на хер! Девка была одна. Она выбежала откуда-то и начала палить по машине.
– Знаю, знаю, самое! Ты рассказывал уже.
– Ну во!
Пухлый замотал Иву, словно куклу: руки заломил за спину, ноги обмотал, потом согнул в коленях и примотал скотчем к рукам. Закончив свою работу, он поднял её и сказал Джону:
– Всё. Она поедет со мной. А ты давай, не отставай. – Он повернулся и пошёл к выходу из арки с Ивой на руках. Затем обернулся и добавил через плечо: – И заткни, пожалуйста, этого пацана, этсамое! Задрал он орать! И это… смотри, чтобы он опять не убежал, самое, понял!
Джон неопределённым взглядом осмотрел всё вокруг и медленно проговорил:
– Я прослежу…
Пухлый кивнул и быстро скрылся за поворотом.
Джон уставился на машину, где до сих пор кричал Заяц. Мальчик прильнул к двери и барабанил ручонками по стеклу, но вылезать боялся, помня запрет отца. Джон приоткрыл дверь и положил ручищу на голову мальчика. Заяц всхлипнул и замолчал. Он со страхом смотрел в глаза здоровяку.
– Слушай, Зайчонок, - тихо сказал Джон. – Хватит орать, ладно?
И он погладил его по голове. Затем захлопнул дверь, сел в машину и, повернувшись к Зайцу, сказал:
– Эй, малой. Ты же не убежишь, правда? Смотри, я тебе верю, ведь ты хороший мальчик, а? Я не буду запирать дверь, как сказал дядя Паша. А ты сиди смирно, ладно? Ладно? Ну всё, поехали.
Джон захлопнул дверь и медленно стал сдавать назад, выезжая из арки.
Выехав на открытый участок, он развернулся и поехал вслед за машиной Пухлого. Пухлый тут же дал газу и скрылся за поворотом, где густые заросли скрывали выезд на трассу.
Подъехав к повороту, за которым только что исчез Пухлый, машина Джона вдруг остановилась. Немного погодя открылась задняя дверь и оттуда вылез Заяц. Он подбежал вплотную к кустам и, остановившись, стал расстёгивать ширинку.
Джон терпеливо ждал, но Заяц всё стоял и стоял. Наконец, не вытерпев, Джон закричал, и его голос был слышен на всю округу:
– Та сколько можно! Долго ты там ещё, а?
Заяц обернулся и быстро закивал, но от кустов всё равно не отходил.
Прошло не меньше двух минут, когда Заяц, наконец, вернулся в машину. Джон кричал на него, и его голос был слышен даже когда закрылась дверь. Рванув с места, внедорожник помчался догонять Пухлого.
В сыром углублении, предназначенном, скорее всего, для отведения воды, лежал Ким. Сознание вернулось к нему, и он чувствовал сильнейшее головокружение. Необъяснимое марево вокруг него ходило ходуном: всё вертелось, исчезая где-то в стороне, а затем рывком возвращалось обратно. Постепенно он начал слышать какое-то эхо, что доносилось издалека, словно бы из другого мира. В рёбрах пульсировала нестерпимая боль. Его как будто бы сильно ударили палкой. Каждый вдох отдавался болевым спазмом и от этого хотелось совсем перестать дышать.
Ким задержал дыхание, но вскоре ему пришлось-таки сделать очередной вдох. Боль снова наполнила все внутренности и, казалось, разрывала изнутри.
Странное эхо чьих-то голосов постоянно доносилось до ушей. Ким не мог пока дать себе отчёта, что происходит: где, он, что с ним, как он тут оказался, и что это за голоса? Звуки выплывали из мрака, окутывающего всё вокруг, и растворялись в призрачном небытие, словно голоса призраков давно умерших людей.
Голова буквально пылала огнём. Ким чувствовал что-то мокрое под затылком. Но он не мог определить, что это.
Глаза еле-еле приоткрылись. Вокруг всё плыло, как в тумане. Губы слиплись, а во рту чувствовался привкус ржавчины, что вызывал сильнейшую жажду.
Он попытался пошевелиться, но не смог.
Голоса утопали в громком визге, который выплыл совсем недавно, и Ким его смог услышать только сейчас.
Неизвестно, сколько прошло времени. Ким лежал, мучаясь в каком-то полусне.
И вдруг всё стихло. Послышалось лишь слабое урчание, которое медленно отдалялось и исчезало где-то вдалеке.
Запахло дымом. Но Ким понял, что это совсем не дым от костра: он помнил этот запах – когда-то давно так пах старенький грузовичок отца, когда заводился двигатель. Отец называл это выхлопными газами.