– Ужас… - проговорила Ива.
– Вот в такие моменты я устраивал бучу. Они у меня оба летали. Я отбивал им бошки, а они хваталися за оружие. Ну я тоже хватался… А потом… всё как-то прекращалося, сглаживалося, утихомиривалося, и мы снова начинали жить по-прежнему. Я быстро забывал ихние проделки, а иногда и сам чудил.
Джон замолчал, уставившись в потолок. Дышал он с трудом, постоянно хватал ртом воздух, пытаясь насытиться кислородом. Кислородная маска лежала рядом. Джон попытался её надеть, но потом просто выкинул в сторону. Он долго лежал, осматривая трубки, что шли из его груди. Четыре трубки были прозрачными и казались пустыми, но были ещё две – тёмно-синего цвета, выходящие из правого и левого боков, и узнать, что в них, можно было лишь посмотрев вниз, где стоял пластиковый контейнер, куда были вставлены концы трубок. В контейнере была кровь. Джон слегка содрогнулся, заметив это, и снова уставился в потолок.
– Джон, - сказала Ива, и её голос прозвучал как-то особенно громко среди создавшейся тишины. – А могу я узнать?..
– Ну, узнай, – отозвался Джон.
– А это твоё настоящее имя?
Здоровяк посмотрел на девушку и чуть улыбнулся.
– Я помню, как отец называл меня Жора. Не знаю, есть ли на самом деле такое имя, но оно мне жутко не нравилося. Я просил отца звать меня как-то по-другому, но он не соглашался. Жора. Никогда не хотел быть Жорой. А после той аварии, когда я попал в семью Матрионы, я сказал себе, шо хочу другое имя. И стал думать, как себя назвать. Думал несколько дней. Матриона вместе с Пухлым… тогда ещё Пашей, всё допытывалися, как меня зовут, но я с ними почти не разговаривал. У меня тогда всё время стояла перед глазами оторванная голова отца, и мне было не до разговоров. Моя новая семья, наверное, понимала, как мне тяжело и сильно не наседали с вопросами. За шо им, конечно, спасибо. Так прошло несколько дней, и однажды я залез в подвал. Там я нашёл кучу всяких журналов с картинками и книжки. Отец меня учил читать. Читал я плохо, но усиленно тренировался. И вот там, в подвале, начал читать одну книжку про какого-то мужика на диком западе. Шо это за дикий запад такой, я так и не узнал, потому шо бросил читать, но зато нашёл себе отличное имя – Джон. Мне оно понравилося, и с тех пор я стал Джоном, а не каким-то там Жорой. А потом я стал копаться в журналах. Как я понял, журналы были для детей, потому шо там были всякие сказки и истории. И почти в каждом журнале были истории про одного мужика, который иногда превращался в здоровенного зелёного дылду и крушил всё вокруг. Как звали того мужика я не помню, но зелёного дылду звали Халк. Мне понравилося читать про этого Халка, и я представлял, как кидаюся разными танками, рушу мосты и один справляюся с целой армией, раскидывая всех налево и направо. Я был крупным ребёнком, поэтому имя Халк мне было к лицу. Но тогда я уже был Джоном. И шо делать? Брать себе ещё одно имя? Ну я плюнул и назвал себя Джон Халк. Так шо, теперь у меня даже есть фамилия. Вот и вся история.
Джон глубоко вздохнул. Говорить ему было тяжело, но он старался не подавать виду, хотя последние слова говорил уже еле слышно, постоянно задыхаясь. Он слегка обернулся, чтобы посмотреть на Зайца. Мальчик лежал в прежней позе.
Ива стояла около Джона и вдруг почувствовала, как он взял её за руку. От неожиданности Ива даже немного вздрогнула, но отнимать руку не стала.
– Не бойся меня, девочка, - сказал Джон. – Я просто хотел… сказать вам, ребятки, про Зайца. Вы берегите его, ладно. Он славный мальчуган. Больной правда, но… славный. Он добрый, умный, послушный, уважает старших. Он заслуживает только всего самого хорошего, шо есть в этой жизни. У него ещё всё впереди. Я, правда, не знаю откуда он взялся… Но он всегда мне нравился. Чудной такой, смешной… – Джона снова задушил кашель. Из глаз его полились слёзы, он стал задыхаться ещё сильнее, а из непрозрачной трубки в пластиковый контейнер полилась кровь. Но он справился – заставил себя перестать кашлять. Покрасневшими глазами Джон посмотрел на молодых людей. Собравшись с силами, он едва слышно проговорил: – Берегите пацана. Вылечите его. Не обижайте… никогда не обижайте, слышите! Будьте ему настоящими друзьями, и он вам отплатит тем же. Он никогда не придаст, не бросит в беде. На него можно положиться… – Джон сделал паузу, но вздохнув посильнее, продолжил: – Живите в мире. И… скажите ему, что я просил у него прощения. Я был плохим папкой. Пусть он не держит на меня зла… ведь я всё время защищал его от Пухлого и Жмура… Только иногда, конечно, бывало… не замечал, как они нападают на него. И сейчас об этом сильно жалею. Берегите Зайца. А мне скоро предстоит дальняя дорога.