– Директор Уолтон, здравствуйте. Меня зовут Энн Скова. Мы с вами разговаривали по телефону несколько дней назад, насчет Хейли Смит. – Энн пожала руку пухленькому невысокому мужичку, который переводил взгляд с нее на меня.
– Да, наша стипендиантка. – Он откинулся на спинку кожаного кресла и принялся листать документы в папке. – Перевелись из «Оукленд-Хай», так?
Энн взглянула на меня, с намеком изогнув идеально очерченную бровь. Мы с ней опустились в кресла, напоминающие сиденья «Кадиллака», и я, прочистив горло, подала голос.
– Да, из «Оукленд-Хай».
– Хм. – Директор Уолтон продолжил изучать мое дело, и я вдруг ужасно смутилась, осознав всю свою уязвимость. Оставалось лишь гадать, что там было, в моем деле. – Как я вижу, вы посещали еще несколько старших школ в округе, так?
– Да, сэр. – Я едва не назвала его «ваша честь». На мгновение мне показалось, что я снова сижу в зале суда.
Он закрыл папку, сложил руки и взглянул мне прямо в глаза. Раньше я бы смутилась, но не теперь. Я стала другим человеком и никогда не пряталась от противостояния. Я выпрямилась и уверенно встретила его взгляд.
– Политика школы не приемлет насилия, мисс Смит. – Я сглотнула и прикусила язык. – Хотя преподаватели «Оукленд-Хай» предоставили вам блестящие рекомендации, боюсь, наша программа покажется вам трудной, учитывая ваше предыдущее обучение в местных школах. Я прекрасно осведомлен о вашей успеваемости и, разумеется, о вашей ситуации, так что скажу один раз, и только один: если не сможете следовать школьным правилам, вас попросят уйти. Ваша стипендия перейдет другому ученику, готовому здесь учиться. Вы умны, это я признаю. Однако, возможно, окажется, что вы не вписываетесь в нашу школу.
На последних словах его взгляд скользнул к синякам на моем лице, розовые губы слегка скривились. Я почувствовала, как затрепетали крылья носа – во мне поднимался гнев, я была в шаге от взрыва, но тут, к счастью, вмешался разум. Я ведь знала, какой у меня вид. Выглядела я невзрачно. Мертвенно-бледное лицо, темные синяки. Под глазами – мешки, пепельные впадины, а голубые глаза давно утратили блеск. От таких как я вечно ждали неприятностей, а мое личное дело явно это подтверждало, особенно происшествие в последней приемной семье. Вероятно, казалось, что мне ни до чего нет дела, хотя это не было правдой. Мне правда было не все равно, какое будущее меня ждет. Я хотела преуспеть. Мне необходимо было преуспеть. Если «Инглиш-Преп» могла стать моим билетом из города и пропуском в колледж, где я сумею выжить, то я готова прикусить язык. Проглотить резкий ответ, который так и рвался на волю.
– Понимаю, директор Уолтон. Не стоит беспокоиться на мой счет. Я здесь ради образования, чтобы поступить в приличный колледж. Вот и все.
Директор поджал губы, как будто мои слова его не убедили, но все же кивнул, а потом встал. Мы с Энн поднялись вместе с ним, и он проводил нас до массивной дубовой двери.
Энн на прощание еще раз поблагодарила его за предоставленную мне стипендию. Когда же я собиралась выйти из кабинета вслед за ней, директор вдруг снова заговорил.
– Я возлагаю на вас большие надежды, мисс Смит. Не заставляйте меня пожалеть о моем решении.
В горле у меня встал ком. Я понимала, до чего жалко, что мне хочется плакать, услышав подобные слова от совершенно незнакомого человека, но мне давно никто не говорил ничего искренне.
Энн поджидала меня в приемной и с бодрой улыбкой наблюдала, как я пытаюсь собраться в кучу.
– Готова? Честно говоря, я так взволнована. Мне столько раз доводилось проверять, как там дети, которых я пристраиваю в приемные семьи, но я впервые чувствую такую надежду и волнение. Хейли, тебе будет здорово в этой школе.
Я скованно улыбнулась в ответ.
Энн просияла еще больше, на щеках появились ямочки.
– Ты со всем справишься, Хейли. Иди и заведи нормальных друзей. Постарайся пожить обычной жизнью старшеклассницы, ладно? – Мне на плечи легли теплые руки, а потом она притянула меня в объятия. Я тут же застыла. Меня удивило признание директора Уолтона, что он возлагает на меня большие надежды, но Энн умудрилась вырвать у него пальму первенства. Пока я моталась по приемным семьям, успела сменить трех соцработников и всех ненавидела. А вот Энн, кажется, была ничего.
Не знаю, действительно ли ей было до меня дело, но, кажется, после объятия это было не так важно.
– Спасибо, – пробормотала я, когда она отстранилась. Я почувствовала, как слабеют внутренние щиты, стены, выстроенные мной, чтобы отгородиться от мира, и слегка покраснела. Ни к кому не привязывайся, Хейли. Она – всего лишь соцработник.